Ученик колдуньи

— Ах, это, — не отрываясь от котла, пробормотал Дориан, украдкой вытерев щеки и двигая носом, чтобы из того не потекло. — Второй шкаф слева от двери, вторая полка сверху, пятая бутылочка слева во втором ряду.

— Как ты их все запоминаешь, — сдержанно восхитилась Кагайя.

Пока она ходила на поиски зелья, Дориан провел рукой над котлом.

— Я не чувствую изменений в структуре. Может ли быть, что баланс не нарушен?

Гвендолин расценила вопрос как риторический. Во всяком случае, на ее ответ алхимик явно не рассчитывал. У Гвендолин нашлись дела поважнее: например, не вывалиться из хламиды и не потерять штаны.

— Дориан? — Кагайя вернулась. — Там ничего нет.

— Как нет?

— А вот так. Ты указал неверное месторасположение, или у тебя закончилось мое зелье?

— Этого не может быть! Я сварил его ровно сто семьдесят дней назад…

— Почти полгода, — подытожила ведьма, изменившись в лице. — Хочешь сказать, нового запаса нет?

— О… — Алхимика словно ударили пыльным мешком по голове.

— И мне предстоит встречать гостей в облике… в моем истинном… — Кагайя начала заикаться.

— Вероятно, закончились компоненты, — пробормотал Дориан сконфуженно. — Сожалею, я… я виноват, госпожа.

Гвендолин переводила взгляд с одного на другую и, внутренне обмирая, ждала, когда рванет колдовская бомба. Так и представлялась картина маслом: разъяренная Кагайя откручивает алхимику голову. Однако ведьма не торопилась никого пускать в расход, и Гвендолин вдруг перестала что-либо понимать. Происходило невероятное: это не алхимик трясся от ужаса, это ведьма застыла перед ним с протянутой рукой и ранеными глазами.

— Дориан, пожалуйста.

Гвендолин и представить не могла, что в ее лексиконе есть это слово.

— Я все исправлю, — твердо сказал Дориан. — Если вы отправите Айхе за ингредиентами прямо сейчас… Впрочем, — перебил он сам себя, — мальчик сильно болен, ему не управиться меньше, чем за неделю.

— Да. И Айхе… м-м-м, не в состоянии превращаться.

— Наказав его, вы сами себя перехитрили, — менторским тоном сказал Дориан. — А ведь он всего лишь помог девочке сохранить человеческий облик.

— Давай, ты не будешь вмешиваться в мои дела, — сухо изрекла Кагайя. — Воспитание Айхе — моя забота.

— Но справляетесь вы с ней…

— У нас взаимовыгодное сотрудничество. Мальчишка должен оставить пустые сантименты, если надеется и дальше обучаться колдовству.

— Боюсь, на сантиментах вы не остановитесь.

Колдунья сощурилась.

— Ковырялся бы ты лучше в высших материях.

— Я ковыряюсь в том, что способно нарушить ровное течение жизни.

— Хорошая трепка для нахального юнца никак не навредит вселенной. Мальчишка заслужил. А мир, — Кагайя обвела руками лабораторию, — не рухнул.

— Только некого отправить за ингредиентами.

— Какая разница! У нас нет недели. Гости уже прибывают, подготовка к состязаниям уже в полном разгаре. Здоровый или нет, Айхе не успеет управиться за сутки, максимум — двое.

— Помогите вернуть ему силы, — предложил Дориан. — Ведь вы сделаете это быстрее, чем все мои целебные снадобья.

Ведьма поджала губы. Предложение пришлось ей не по вкусу.

— Возможно, вас убедит то, что можно отыскать альтернативу зелью, — задумчиво произнес Дориан. — Однако я должен удостовериться. Сейчас подберу подходящую линзу и смажу ее зельем прозрения. Вам повезло, что я не успел вылить его в Сосуд, ведь оно уже почти готово.

С этими словами он зачерпнул изящным стеклянным половником несколько капель драгоценного сверкающего варева и удалился, неся его перед собой с великой осторожностью. Его не было минут пять. Все это время Кагайя не двигалась с места, и Гвендолин старалась не шевелиться: ни к чему ей лишнее внимание. На алхимике ведьма отыгрываться не собиралась, он бесценен, это очевидно. А на пришелицу из другого — ненавистного — мира не грех спустить цепных псов.

— Планеты говорят, у вашей сестры есть амулет, который может заменить зелье, — поведал Дориан, вернувшись и приглаживая рукой растрепанные ветром волосы.

— У Ципреи? — изумилась Кагайя. — Ах она, мерзавка, ничего мне не сказала!

— Позвольте напомнить: в последний раз вы встречались триста восемнадцать лет назад. Для подписания договора о невмешательстве. А до тех пор делили мир на сферы влияния.

— И почему в твоих устах это звучит как осуждение.

— Тогда обсуждать чужие артефакты не было причины, тем более что у вас тоже найдется десяток-другой ценных вещиц.

Кагайя зарделась.

Стоп.

Кагайя? Зарделась?!

— Правда, у нужного амулета существуют некие скрытые свойства, — оговорился Дориан, — но я пока не сумел вызнать о них ничего определенного.

— Значит, если Айхе поторопится, то уже через два дня амулет будет у меня, — ведьма воспрянула духом.

— Надеюсь, он сумеет договориться с госпожой Ципреей.

— Договориться?.. Ну да, конечно. А как иначе.

— Только вам придется принести ему извинения.

— Извинения? — ахнула колдунья. — Мне извиняться перед этим сопливым щенком?

— От него зависит… — деликатное покашливание, — многое.

— Ты рвешь мне душу, Дориан! Айхе — мой ученик, он будет выполнять мои повеления, иначе вылетит из замка! Это прописано в его договоре.