Ученик лоцмана (СИ)

…Повезло? И ещё как! Типичный «рояль в кустах», как в старой, шестидесятых ещё годов, эстрадной миниатюре юмористов Арканова и Горина. В самом деле: если и могли найтись люди, среди которых я мог, если не затеряться, то хотя бы на какое-то, пусть небольшое время, побыть в своей тарелке, не вызывая ненужных вопросов — то это вот такое сборище реконструкторов и энтузиастов парусной истории. На меня обратили внимание, а как же — сначала те трое, что помогали швартовать «Штральзунд», потом подошли ещё несколько человек, и среди них трое или четверо подростков в возрасте от тринадцати до шестнадцати. Дорку рассматривали с благожелательным интересом, кто-то, испросив у меня позволения, полез на палубу и принялся рассматривать ретро-оснастку. Мне жали руку, знакомились — я представился настоящим своим именем, назвавшись Сергеем Баранцевым, двадцати восьми лет. Что, с одной стороны, было и логично — в имевшихся у меня документах значилось именно эти имя и фамилия, — а с другой, если вспомнить, какие даты там указаны…

Удивительно, но никто пока не поинтересовался, откуда я такой красивый взялся, да ещё и на собственном судне? Видимо, тут привыкли, что подобное тянется к подобному, и ретро-посудинка, пусть и изготовленная не с таким тщанием и соблюдением исторических деталей, как стоящий поблизости «ботик Петра», смотрелся здесь вполне органично. Из разговоров и комментариев собравшихся я узнал, что отсюда, с парусной базы «Творческого объединения путешественников „Зюйд-Вест“ уже послезавтра отправится на Онежское озеро большой караван, состоящий из десятка ялов и собственно 'реконструкционных» судов — для участия в фестивале, о котором извещал висящий на берегу транспарант. Это тоже было мне знакомо — в «той, другой жизни», ещё в конце восьмидесятых я точно так же отбывал с караваном шлюпок по каналу имени Москвы, на Иваньковское водохранилище, где мои друзья проводили со своими подопечными-подростками парусную практику. Помнится, тогда я отправился с ними — помогал возиться со шлюпками, которые, сцепленные бортами по две, тянул маленький тарахтящий дизелем буксирчик, а по вечерам, когда наш караван причаливал для ночёвки, разбивал вместе со всеми лагерь и искренне наслаждался походом.

Здесь планировалось нечто подобное — разве что, буксир был покрупнее, и «подопечных» посудин побольше примерно вдвое. Я выслушал подробные рассказы о программе фестиваля — действительно, задумано с размахом, кроме нас туда должны прийти множество самых разнообразных «исторических» судов из Питера, Петрозаводска и даже Архангельска — и поучаствовал в долгом и детальном обсуждении, какую замечательную игрушку можно было бы сделать из «Штральзунда», решись я приложить к нему руки. Но и так вполне себе ничего — хоть и стилизация, зато снасти «аутентичные», учить молодых управляться с такими — одно удовольствие и сплошная польза делу. Как-то само собой уже подразумевалось, что я не просто случайно заглянул к ним, на реконструкционный огонёк, а собираюсь чуть ли не отправиться вместе с караваном на Онегу. 'А то и правда, пошли с нами, Серёг? — предложил кто-то. — Команду мы тебе дадим, из молодых, кто потолковее, научишь их всему!.. А мы подумаем, как включить вас в программу фестиваля — да ты не парься, туда много народу прибывает не с организованными группами, как мы, все давно друг друга знают, и новичками место находится. Так что не сомневайся, и тебе найдётся, прицепим, вон, к каравану, а то и сам за нами пойдёшь, своим ходом…

Я отшучивался — а что оставалось? — в смысле «да, здорово, подумаю, только кое-какие дела надо закончить…» От обсуждения возможного моего участия в переходе разговор сам собой перетёк на то, как здорово было бы выкинуть со «Штральзунда» его надёжный, но совершенно не «аутентичный» дизелёк и поставить вместо него маленький паровик — «вот, к примеру, как питерцы сделали со своим колёсным катерком „Русич“ работы исторической судоверфи „Полтава“ — на загляденье ведь судёнышко получилось, да ты его ещё увидишь, оно тоже на Онегу, на фестиваль придёт…» я говорил, что, конечно. было бы здорово — только где же взять достаточно компактную и пригодную к ремонту паровую машину? Да, отвечали мне, питерцам повезло: отыскали на какой-то свалке паровичок ещё тридцатых годов прошлого века (я с запозданием сообразил, что речь идёт не о девятнадцатом столетии, а о двадцатом), и чуть ли не два года восстанавливали его и реставрировали — причём гребные колёса и арки-кожуха пришлось проектировать и изготавливать самим, с нуля…

В-общем, информация, в том числе и та, что была мне остро необходима сейчас, обрушилась на меня даже не рекой — лавиной, водопадом, и я уже стал прикидывать, как бы перевести разговор в какую-нибудь более разумную форму, скажем, предложить перекусить- когда заметил подходящего к нашей группе мужчину — лет пятидесяти пяти-шестидесяти, невысокого, сухощавого в кителе и синей капитанской фуражке.