Ученик лоцмана (СИ)

Гольцы входит в группу Шальских островов — россыпь таких же крошечных клочков суши в семи с половиной километрах к юго-западу от устья реки Водлы, примерно час хода. Мы же подошли туда с другой стороны, с севера, там, где в озеро впадает тонкая водная нитка Волго-Балтийского канала. Миновав Озёрное устье, «Клевер» оттащил караван к узкой полоске суши, разделяющей Онегу и Лужандозеро; там мы подошли к берегу, расстыковались, оснастили ялы и прочие посудины — и наутро, только солнце встало, с попутным юго-восточным бризом двинулись к финальной цели нашего вояжа. Базовый лагерь фестиваля был как раз и развёрнут на Большом Гольце — за это время к островку из Петрозаводска бегал теплоходик, доставлявший туристов и тех участников, кто прибыл без собственных плавсредств, сухим путём. Таковых к моему удивлению оказалось не так уж мало — всего на крошечном клочке суши разместилось не меньше трёх тысяч человек, причём не меньше трети обитали в так называемом «историческом лагере» — в парусиновых и полотняных шатрах и палатках, изготовленных в полном соответствии со своими средневековыми прототипами. Немного в стороне размещался шумный, пёстрый лагерь водных туристов — десятки, если не сотни вытащенных на берег парусных катамаранов и байдарок, целые россыпи разноцветных палаток. Прочие же размещались в большом палаточном лагере, питаясь из заранее завезённых на остров полевых кухонь — дрова рубить здесь категорически запрещалось, их можно было получить в весьма скромных количествах для вечерних посиделок у костров с пришвартованной к островку баржи — за деньги, разумеется. Однако это, как и прочие неизбежные бытовые сложности посетителей не смущали — всё с лихвой компенсировали красоты природы, от которых захватывало дух, здешняя неповторимая атмосфера, и не в последнюю очередь — достопримечательности самого острова. Здесь, а так же на расположенном неподалёку мысу Бесов Нос находятся самые восточные из онежских петроглифов, датируемых чуть ли не ледниковым периодом. Сами по себе петроглифы, в общем-то дело обычное; встречаются они практически везде, где находили стоянки древних людей. Как таковой, мистики, вроде той, которой окутано Сейдозеро на Кольском полуострове тут и в помине нет; впрочем, некоторые из грубо вытесанных на сером камне изображений таковы, что разглядывая их, невольно приходишь к мыслям о контактах наших предков, с чем-то не вполне объяснимым, вроде демонов или даже инопланетных пришельцев.

Надо сказать, что древними петроглифами здешние достопримечательности не ограничиваются. На Большом Гольце около двадцати лет действовал лагпункт КарелЛага. В нём обитали до трёхсот человек — охрана, администрация лагпункта и, конечно, сами заключённые, добывавшие здесь гранит. Следы этого сохранились на островке до сих пор: прибрежная дамба, кучи некрупных обломков, а так ' же «мегалитические» сложения в виде цирков и кубов из каменных блоков возле карьера — сотни кубометров первично обработанного серого гранита, готового к отправке «на материк». В северной части островка сохранились фундаменты домов, причём на одном из них — жутковатый мемориал в виде сваренного из железных труб православного креста, обвитого колючей проволокой, творение, как я понял, уже перестроечных голов, установленное здесь местными краеведами. На многих их этих блоков и береговых гранитных плит можно различить надписи, сделанные заключёнными — фамилии, срока, признания в любви потерянным близким…

Но я отвлёкся. В базовом лагере фестиваля мы провели три дня, самозабвенно участвуя во всех мероприятиях. На четвёртый день была намечена большая парусная экспедиция — целая флотилия шлюпок и «исторических» судов, сопровождаемая парусными катамаранами, «Клевером» и моим «Штральзундом» отчалили от Большого Гольца и двинулась через озеро на восток.

Я встал в постели, потянулся с хрустом суставов, и подошёл к окну. По случаю тёплой погоды оно было широко распахнуто, и потрясающий аромат акаций волнами вливался в комнату — у меня даже дух захватило от его густоты и насыщенности. Солнце стояло низко над горной грядой, охватывающей Зубаган с юго-запада; там, где эта гряда спускалась к морю и вдавалась в него узким скалистыми мысом, белела на фоне лазоревого неба величественная башня Маяка. Стрелки часов показывали половину шестого пополудни — помнится, Валуэр упоминал, что большая часть лавочек и магазинов закрывается в семь вечера, так что если я хочу сделать покупки ещё сегодня — следует поторопиться, да и золото и прочие ценности надо забрать со «Штральзунда» уже сегодня. Я быстро оделся, пристроил сзади за ремень ножны с «ка-баром» и вышел из спальни.