Ученик монстролога

Он был в своей комнате и лежал на кровати поверх покрывала, не раздеваясь. Он увидел мой силуэт в дверях и махнул рукой, приглашая войти. Все еще помня о нашей ссоре, я не подошел к его постели, а сделал всего один шаг и остановился.

— Уилл Генри, что ты там делаешь? — требовательно спросил он.

— Вы меня звали.

— Не сейчас, Уилл Генри. Что ты делал там? — Он махнул рукой в сторону кухни.

— Я был у себя в комнате, сэр.

— Нет-нет, я определенно слышал, как ты гремишь чем-то на кухне.

— Я был у себя в комнате, — повторил я, — возможно, вы слышали мышь.

— Мышь, которая гремела кастрюлями и сковородками? Признайся, Уилл Генри, ты что-то готовил.

— Я говорю правду. Я был у себя.

— Ты хочешь сказать, у меня галлюцинации?

— Нет, сэр.

— Я знаю, что я слышал.

— Я схожу и проверю, сэр.

— Нет! Нет, останься. Должно быть, у меня воображение разыгралось. Может, мне приснилось.

— Да, сэр, — сказал я. — Это все, сэр?

— Я не привык к этому, как ты знаешь.

Он замолчал, ожидая, что я задам соответствующий вопрос, но я был уже опытным игроком в этой печальной игре: он впал в одну из своих частых депрессий, рожденных переутомлением. Моя роль в таких случаях была одинакова, и обычно я играл ее безукоризненно, но события последних дней подкосили меня. У меня просто не было сил.

— Жить с кем-то под одной крышей, — продолжил он, так и не дождавшись моего вопроса. — Я подумывал о том, чтобы сделать эту комнату звуконепроницаемой. Малейший шум…

— Да, сэр, — сказал я и демонстративно зевнул.

— Мне показалось, наверное, — кивнул он, — без нормального отдыха сознание начинает чудить. Не помню, когда я спал в последний раз.

— Дня четыре назад, — сказал я.

— Или когда нормально ел…

Я не ответил. Раз он не может просто попросить, я не буду ничего предлагать. Хочет проявить упрямство — что ж, на здоровье. Мне его тоже не занимать.

— А знаешь, Уилл Генри, когда я был помоложе, я мог неделю прожить без сна, на одной только буханке хлеба. Однажды я отправился в поход в Анды с одним только яблоком в кармане… Так ты точно уверен, что это не ты гремел на кухне?

— Да, сэр.

— Шум прекратился, когда я позвал тебя. Может, ты ходишь во сне?

— Нет, сэр. Когда вы меня позвали, я был в постели.

— Ну да, ну да.

— Это все, сэр?

— Все?

— Вам нужно что-нибудь еще?

— Может, ты не признаешься мне из-за ватрушек.

— Из-за ватрушек, сэр?

— Ты спустился вниз среди ночи, чтобы перекусить, а теперь не признаешься, потому что знаешь, как я их люблю.

— Нет, сэр. Ватрушки на месте.

— Да? Что ж, это хорошо.

Ладно, все равно это неизбежно. Сам он не пойдет на кухню и не попросит меня принести ему поесть. Но как только я вернусь в постель, он снова станет звать меня, пока моя воля не будет сломлена. Так что я поплелся на кухню, поставил чайник, заварил свежий чай и выложил на блюдо ватрушки. Зевая, я поставил все это на поднос и понес в его комнату.

Пока меня не было, Доктор приподнялся. Он сидел, облокотившись о спинку кровати, скрестив руки на груди и опустив голову, погруженный в свои мысли.

— Что это? Чай с ватрушками! Как предусмотрительно с твоей стороны, Уилл Генри!

Он рукой указал мне на стул. Подавляя глубокий вздох, я сел. Это тоже было неизбежно — посидеть с ним рядышком. Уйди я — и через пару минут он снова меня позовет. Если отказаться сидеть с ним, он с презрением спросит, не устал ли я случайно.

— Вкусные ватрушки, — похвалил он, откусывая маленький кусочек. — Но мне не съесть обе. Возьми одну себе, Уилл Генри.

— Нет, спасибо, сэр.

— Видишь ли, я могу расценить отсутствие у тебя аппетита как свидетельство того, что ты все же был на кухне, когда я слышал там грохот. Кстати, ты ничего там не видел?

— Нет, сэр.

— Наверняка это была мышь, — сказал он. — Ты уже поставил мышеловку?

— Нет, сэр.

— Не уходи пока, Уилл Генри, — сказал он, хотя я сидел не шелохнувшись, ведь это может подождать до утра. Он сделал глоток чая. — Хотя что это за мышь должна быть, чтобы наделать столько шума! Я думал об этом, пока тебя не было. Возможно, как Протей, она обладает способностью менять форму, от мыши до человека, и она просто хотела взять немного сырного соуса для своей семьи. Ха! Смешная мысль, а, Уилл Генри?

— Да, сэр.

— Я вообще-то редко шучу, мне это не свойственно. Только если очень устану, Уилл Генри.

— Я тоже устал, сэр.

— Тогда что ж ты сидишь здесь? Иди спать.

— Хорошо, сэр. Я, пожалуй, и правда пойду.

Я встал, пожелал ему спокойной ночи без особого энтузиазма, потому что хорошо знал, что мне спокойной ночи ждать не приходится. Вышел из комнаты, но даже не успел пересечь холл. Выходя, я начал считать, и уже на счете «пятнадцать» он снова позвал меня.

— Я не закончил свою мысль, — пояснил он, махнув на стул, чтобы я садился, — думая о нашей гипотетической мыши, я вспомнил о Протеус Ангуинус.

— Нет, сэр, вы упомянули Протея, — напомнил я ему.

Он нетерпеливо помотал головой, разочарованный моей тупостью.

— Протеус Ангуинус — Протей Змеевидный. Вид слепой амфибии, обнаруженной в Карпатских горах. Эта ассоциация повлекла за собой следующую: Гальтон и вопрос евгеники.