Ученик монстролога

В тот день констебль снова приехал на Харрингтон Лейн, и его появление было предсказано монстрологом.

— Надо бы сделать уборку, Уилл Генри, — сказал он. — Наш друг констебль скоро опять пожалует с просьбой о помощи, когда его полицейские с собаками выбьются из сил, а беспорядочная пальба не принесет результатов.

Уборка, после того как вчера Доктор перевернул вверх дном весь дом, потребовалась основательная. Пока я наводил порядок в библиотеке, расставляя по местам книги и протирая полки, Доктор направился в кабинет. Оттуда не доносилось ни звука, и, когда я закончил и вошел к нему, мои подозрения подтвердились — он вовсе не прибирался. Он сидел в своем любимом кресле среди груд мусора, погруженный в раздумья. Ничего не говоря, я продолжил уборку в этом помещении, а Доктор сидел и смотрел на меня — но не отсутствующим взглядом, как Малакки Стиннет, а вполне осмысленно.

В четверть четвертого в дверь постучали. Доктор встал и сказал:

— Закончишь позже, Уилл Генри. Пока просто закрой дверь и проводи констебля в библиотеку.

Морган пришел не один. Позади него стояли кучер с блестящим серебряным значком на груди и револьвером на правом бедре и Малакки Стиннет. У него было грустное выражение лица, но, когда он увидел, что дверь открыл я, он просиял.

— Уилл Генри, Доктор дома? — спросил констебль сухо и официально.

— Да, сэр. Он ждет вас в библиотеке.

— Ждет меня? Кто бы сомневался!

Они прошли в комнату следом за мной. Уортроп стоял у длинного стола, на котором я оставил карту с яркими пересекающимися линиями и неровными кружочками, звездочками, прямоугольниками и квадратами. В спешке я позабыл свернуть ее, но Доктор, казалось, не замечал, что она лежит на самом видном месте. А может, ему это было все равно. Он застыл при нашем появлении и сказал, обращаясь к Моргану:

— Роберт, я удивлен.

— Да? — холодно спросил Морган. — А вот Уилл Генри сказал, что вы ждете меня.

Доктор кивнул головой в сторону сопровождавших констебля:

— Вас. Но не их.

— Малакки попросил взять его с собой. О'Брайана позвал я.

Констебль бросил что-то на стол. Предмет проехал несколько дюймов и оказался прямо под рукой Уортропа. Это была моя любимая шапочка, потерянная на кладбище. Теперь ее нашли.

— Думаю, это шапка вашего ассистента.

Уортроп ничего не сказал. Он смотрел не на шапку, он смотрел на Малакки.

— Уилл, разве не твои инициалы на шапке — «У.Г.»? — спросил констебль, не сводя обличающего взгляда с Доктора.

— Уилл Генри, ступайте с Малакки на кухню, — сказал Доктор тихо.

— Никто не покинет эту комнату, — пролаял Морган. — О'Брайан!

С многозначительной ухмылкой дородный и крепкий помощник перегородил дверной проем.

— Я считаю, будет лучше, если Малакки… — начал Доктор.

Морган прервал его:

— Я здесь решаю, что лучше. Как долго вы знали, Уортроп?

Доктор колебался. Потом сказал:

— С ночи пятнадцатого.

— С ночи… — Морган задохнулся. — Вы знали о людоедах четыре дня и никому не сказали ни слова?!

— Я полагал, ситуация не…

— Вы полагали?!

— Я сделал вывод, что…

— Вы сделали вывод?!

— Основываясь на всех известных мне данных, я сделал вывод, что… можно направить силы и энергию на вторжение Антропофагов с хладнокровной и бесстрастной осмотрительностью, не возбуждая ненужную панику и… без привлечения чрезмерных сил.

— Утром я спрашивал вас, Уортроп, — сказал Морган, которого, очевидно, не тронуло рационалистическое обоснование Доктора.

— И я сказал вам правду, Роберт.

— Вы сказали, что шокированы их появлением здесь.

— Так оно и было. Так и остается. Их нападение прошлой ночью было несомненным шоком, так что в этом смысле я вам не солгал. Вы пришли меня арестовать?

Глаза констебля блеснули за стеклами очков, усы задрожали.

— Это вы привезли их сюда, — сказал он.

— Я этого не делал.

— Но вы знаете, кто это сделал.

Доктор не ответил. Он не успел. Потому что в этот момент Малакки, который слушал их разговор с нарастающим ужасом — приехал-то он сюда, не ведая о дедуктивных выводах констебля, а теперь оказался лицом к лицу с человеком, чье молчание явилось проклятием его семьи, — так вот Малакки бросился на не Доктора, а на О'Брайана и вырвал у него из-за пояса пистолет. Он налетел на Доктора, сбил его с ног и приставил дуло к его лбу. В оглушительной тишине громко щелкнул затвор предохранителя.

Сидя верхом на Докторе, Малакки выплюнул ему в лицо одно только слово:

— Вы!

О'Брайан бросился вперед, но констебль остановил его, упершись рукой ему в грудь, и крикнул ошалевшему от горя мальчику:

— Малакки! Малакки, это ничего не решит!

— А я и не хочу ничего решать! — крикнул обезумевший Малакки. — Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала!

Констебль сделал шаг ему навстречу:

— Это будет не справедливость, малыш. Это будет убийство.

— Он сам — убийца! Глаз за глаз, зуб за зуб!

— Нет, Бог ему судья, а не ты, мой мальчик.

Разговаривая с ним так, Морган потихоньку продвигался к нему поближе. Заметив это, Малакки с силой впечатал дуло пистолета в лоб Уортропа. Мальчик весь дрожал от переполнявших его чувств.

— Больше ни шагу — или я выстрелю! Клянусь, я выстрелю!