Ученик пекаря

Кедрак взглянул на отца, и Мейбор кивнул, сочтя, что Баралис вряд ли способен причинить ему вред в своем теперешнем состоянии.

Мейбор никогда еще не бывал у Баралиса, хотя, как и все, был наслышан о полных крови сосудах, заспиртованных мозгах и скелетах, — но тут ничего подобного не оказалось. Комната была уютна и обставлена, как сразу подметил искушенный глаз Мейбора, скромно, но дорого. Пол устилали синие шелковые ковры, стены украшали великолепные гобелены из Тулея, а мебель была изготовлена из ценнейшего тропического дерева.

— Могу я что-нибудь предложить вам? — спросил Баралис, знаком приглашая Мейбора садиться.

— Вашего вина я пить не стану. — Мейбор начинал чувствовать себя мухой, попавшей в паутину.

— Как угодно. А я, с вашего разрешения, выпью немного. Я, как видите, нездоров, и бокал красного подкрепит мои силы.

— Вам, думается, известно, зачем я пришел к вам. — Все шло не так, как задумал Мейбор, — он, сам того не желая, позволил Баралису завладеть ходом разговора.

— Увы, я теряюсь в догадках, лорд Мейбор.

— Что сделали вы с моей дочерью? — гневно выпалил Мейбор. Баралис преспокойно наполнил свой бокал.

— Я не знаю, где ваша дочь.

— У меня есть основания полагать, что ваши наемники увезли ее из Дувитта.

— Полно, лорд Мейбор. Вы же знаете наемников — сегодня они служат одному, завтра — другому. Не отрицаю, я пользовался их услугами в деле, касающемся только меня, но у меня нет ни времени, ни охоты выслеживать вашу блудную дочь.

— Лжете, Баралис. — Мейбор едва сдерживал себя, и его рука тянулась к мечу.

— Не вам, лорд Мейбор, называть меня лжецом, — резко произнес Баралис. — А теперь я прошу вас удалиться.

Мейбор встал и обнажил меч, с удовлетворением увидев страх на лице Баралиса. Клинок сверкнул в пламени свечей. Кроп метнулся вперед, но Мейбор уже вложил меч в ножны.

— Не нужно недооценивать меня, Баралис. — Их глаза встретились, и взаимная ненависть полыхнула между ними, как огонь костра, в который бросили еловую ветку. Баралис первым отвел взгляд, и Мейбор вышел с высоко поднятой головой.

Кедрак дожидался его в коридоре.

— Вы узнали что-нибудь о Меллиандре, отец?

— Нет, зато узнал кое-что другое, весьма полезное, — сказал Мейбор, потирая подбородок.

— Что же это?

— Баралис — такой же человек, как и все: он так же боится меча.

Сын не понял всей важности сказанного, но сам Мейбор отлично понимал. С момента гибели наемного убийцы он опасался, что Баралис наделен сверхъестественной силой, — а теперь стало ясно, что опасался он зря. Его не поразила молния, и чары не ввергли его в преисподнюю. Мейбор возвращался к себе легкой походкой, и будущее виделось ему в светлых тонах.

* * *

У Мелли ушло несколько часов на то, чтобы добраться до восточной дороги. Она тянула Джека через лес под проливным дождем. Оба вымокли до нитки, а Мелли, оставшись без шали, совсем продрогла. Рука у нее больше не болела, только онемела и сделалась странно тяжелой. Мелли отломила древко, торчащее у Джека из плеча, но и думать не смела об удалении наконечника. Она только зажала его рану и остановила кровь. Но на ходу рана снова открылась, и чем дольше они шли, тем сильнее становилось кровотечение. Собственная рана казалась Мелли не столь опасной. Она ясно видела у себя под кожей наконечник стрелы — он застрял в мякоти. Ухо саднило и немного кровоточило, но большой беды с ним не случилось.

Мелли испытала горькое разочарование, увидев наконец дорогу: вдоль нее стеной стоял лес без каких-либо признаков человеческого жилья. Мелли не могла судить, далеко ли они ушли от города и замка, и решила продолжать идти на восток. Она не опасалась шагать прямо по дороге — Баралису понадобится время, чтобы набрать себе новых людей вместо тех, которых он потерял. Что до людей ее отца, то пусть догоняют ее, если смогут. Мелли уже и забыла, зачем, собственно, бежала из замка.

Джек до сих пор не сказал ни слова. Мелли понимала, что он пребывает в каком-то оцепенении. Это беспокоило ее, и ей не терпелось как-то помочь ему. Только бедственное положение Джека поддерживало в ней силы — Мелли не могла припомнить, чтобы кто-либо прежде нуждался в ее помощи. Слабой стороной всегда была она — ее защищали, о ней заботились. Новая роль пришлась Мелли по душе, и она решила, что нипочем не бросит Джека.

Немного времени спустя она заметила проселок, ведущий в сторону от дороги, свернула на него и пришла к небольшой, но ухоженной усадьбе. Она спрятала Джека в кустах, наказав сидеть тут и ждать, а сама отправилась на разведку. Было непонятно, слышал ли ее Джек, но он остался сидеть там, где она его оставила. Мелли по мере возможности привела в порядок волосы и платье, пожалев об утрате шали, — ею можно было бы прикрыть рану на руке. И направилась к дому.

По запаху она поняла, что здесь разводят свиней. Вокруг замка было много таких усадеб: Харвелл любил поесть свининки. В этих краях считалось дурной приметой проделывать дверь в передней стене — Мелли обошла кругом, громко постучалась и стала ждать ответа, дрожа от холода. Ей открыла старуха.