Ученик пекаря (Книга Слов - 1)

- Таул! - прервал его думы мальчик. - Ты едешь слишком быстро. Твоя лошадь не привыкла бегать по горам.

- Не учи меня, как ездить верхом, малый, - рявкнул Таул, сам того не желая.

- Да что с тобой такое? - испуганно спросил Хват, и Таул пожалел, что не сдержал себя.

- Не обращай на меня внимания, Хват. Я сержусь не на тебя. Просто мне о многом надо подумать. - Он придержал лошадь. - Может, остановимся и пообедаем? Вон там, впереди, виден лужок - лошади смогут попастись.

На лице Хвата, к радости Таула, отразилось большое облегчение.

- У меня еще остались козлятина и сыр, - сказал Хват, спеша угодить другу.

- Вот и славно! - с деланным весельем воскликнул Таул. - Я съем сыр, а ты - козлятину.

- Опоздал, - сказал Хват, запихивая в рот последний кусок сыра.

- Между прочим, Хват, ты никогда не рассказывал мне о своей жизни в Рорне. - Таул довольствовался ломтем жареной козлятины. Ее вкус не улучшился после того, как она сутки провалялась в котомке у Хвата.

- А что тебе рассказать? - громко рыгнув, спросил Хват.

- Как ты, к примеру, оказался на улице?

- Да очень просто, Таул. Куда еще податься парню, не обученному никакому ремеслу, как не на улицу? Начинал я затычкой.

- Что такое "затычка"? - Таул прилег на траву, запахнувшись в плащ, становилось все холоднее.

- Чему вас там учат "на болотах", только торф резать, что ли? Затычка - это тот, кто работает на бегунца. А бегунец, - терпеливо пояснил Хват, собирает подати для Старика. О Старике-то ты, надеюсь, слышал?

- И что же ты делал, когда был затычкой?

- Ну что... собирал деньги, бегал с поручениями, носил записки, засыпал кровь опилками... мало ли что. Я тогда был сопляком, и платили мне мало - потом-то я продвинулся.

- Продвинулся куда? - Таул не понял, шутил Хват или нет, говоря об опилках. Мальчишка произнес это так, между прочим - вряд ли он острил.

- В караульщики. Да не у кого-нибудь - у самого знаменитого рорнского вора. - Хват умолк, явно ожидая вопроса.

- Это у кого же? - подыграл ему Таул. Хват прижал палец к носу.

- Не могу назвать тебе его имени, друг, - потому-то он и знаменит, что ни разу не попался. Он взял с меня клятву молчать и сказал, что меня поразит дурная болезнь, если я хоть кому-нибудь скажу его имя. Это он научил меня всему, что я знаю. Он же дал мне это имя. Сказал, что я парень способный и что имя должно быть мне под стать. С тех пор меня все зовут Хватом, - с гордостью произнес мальчик. - Он был великий человек и непревзойденный вор.

- С чего же ты взялся шарить по карманам?

- Караульщиком много не заработаешь. Это почетная должность, но не денежная. Один хороший приятель предложил мне пойти в карманники, и я согласился не раздумывая. - Хват растянулся на земле и собрался соснуть, давая понять, что его рассказ окончен.

Таулу хотелось узнать, о многом ли Хват умолчал, - в словах мальчишки он не сомневался, но чувствовал, что Хват придерживает кое-что про себя. Но Таул, как никто, понимал, что не обо всем можно рассказывать, поэтому не стал больше задавать вопросов и дал Хвату уснуть.

Ночь Мейбор провел в спальне своей дочери. Он привык к виду крови на ратном поле, он видел отрубленные части тела и солдат, рассеченных на куски, - но зрелище освежеванного тела в его постели оказалось ему не под силу. Он кликнул слугу, Крандла, и тот одел его и увел, пока не унесли тело.

Мейбор не мог даже подумать о том, чтобы лечь спать в той кровати, где лежала мертвая Лилли, и дожидался капитана гвардии в комнате Меллиандры. Тот явился, предусмотрительно захватив с собой кувшин крепкого вина. Мейбора, разумеется, никто не подозревал. Он был лорд, а жертва - всего лишь служанка.

Сам Мейбор хорошо знал, кто совершил это злодеяние и почему, но ничего не сказал гвардейцу: лорды должны улаживать свои распри между собой. Мейбор не желал нарушать этот неписаный закон. Он сам разберется с Баралисом.

Королевский советник горд, а гордый человек не любит проявлять слабость. Когда Мейбор пригрозил Баралису мечом, тот дрогнул - и горничная Лилли заплатила жизнью за это минутное унижение. Мейбор проклял себя за то, что не зарубил тогда Баралиса.

Мейбор устал. Он долго не спал, но дело заключалось не только в этом. Он устал получать удары от Баралиса, устал разыскивать свою дочь. Он запустил пальцы в седеющие волосы, думая, чем ответить на последний выпад королевского советника. На сей раз Баралис перешел все границы. Он, конечно, не сам это сделал - он слишком брезглив, чтобы марать руки кровью. Он наверняка поручил эту работу своему недоумку Кропу.

Мейбору казалось, что Баралис стоит за всеми недавними событиями, расстраивая его, Мейбора, планы и пытаясь его отравить. Мейбор сидел на постели в глубокой задумчивости. Надо будет вести себя более расчетливо. Он должен сравниться умом и хитростью с Баралисом, если хочет его одолеть. Королевский советник взял на вооружение двуличие и интригу - пора и ему, Мейбору, прибегнуть к тем же методам. Он улыбнулся бледной, бескровной улыбкой. Он побьет врага его же оружием.

- Ваша милость.

Мейбор вздрогнул, увидев слугу, и сказал с тяжким вздохом: