Ученик пирата

Света хватило, чтобы он доплыл до предмета и оттащил его к берегу. Он узнал крышку раньше, чем прошел в воду. Это был сундук Артуро с костюмами, древнее творение из дерева, которое, по слухам, было создано в Казе Легноли до ее разрушения. Как любой из предметов, благословленных казами Семи, его назначение содержать много предметов было усилено ремесленниками, вырезавшими его из одного большого ствола дуба из королевского леса. Этот сундук можно было наполнить сильнее обычного, и когда крышка была закрыта и пристегнута, сундук был легче, чем казался. Он был таким легким, что лишь наполовину погружался под воду.

Ник вытащил сундук на берег, а потом на свои салазки. Другие обломки были для него лишь средством выжить. Они не принадлежали важным для него людям. Он знал, что, если откроет плотно прилегающую крышку, увидит яркие костюмы, ощутит запахи духов актеров и красок. Он вспомнит роскошный год, который провел с актерами, играющими схожие роли в дюжине разных пьес. Он вспомнил бы так хорошо, как запомнил эти пьесы, стоя за кулисами каждой сцены. Если он откроет сундук, он вспомнит счастье Артуро в день, когда их позвали в море, а потом вспомнит ужас прошлой ночи, когда он потерял их.

Он добрался до пещеры и стащил груз с салазок, а потом упал на песок. На коленях он склонился и опустил руки и голову на сундук, не переживая, что вырезанные узоры впивались в скулу. Весь день он трудился и не горевал, потеряв хозяина, друга. Все его друзья пропали. Мертвы или хуже. Он даже не смог попрощаться.

— О, синьор Артуро, — сказал он. Его сдавленный голос отражался от камней пещеры. — Синьора Артуро! Чудо-ребенок. Нейв. Инжиния. Пульчинелла! — он снова и снова повторял имена актеров, пока голос не охрип. — Мне жаль, — прошептал он. — Мне так жаль.

Он сжался рядом с сундуком и лежал там в прохладе пещеры, вдали от маленького костра, шепча в печали, пока не уснул.

Второй день Ника на острове начался с криков чаев над скалами. Он открыл глаза. Солнце проникало сквозь баррикаду из веток и досок и было ярче, чем вчера. Свет тут, посреди Лазурного моря, был другим. В Кассафорте свет солнца был почти золотым. Закаты и рассветы сияли. Тут было теплее, и солнце было бело-желтым, пылающим. От жары Ник сбросил жилетку, а потом ослабил шнурки туники, но не снял ее, чтобы кожа не обгорела.

После этого он стал выполнять задания, которые могли стать постоянными. Он прошел в теплые воды Лазурного моря, взял с песка маленького моллюска. Его мясо он поместил в меньшую из ловушек из «Гордости Муро», которые он нашел вчера. Он расставил ловушки в воде и привязал их веревками к стволу дерева на пляже. Он собрал хворост для костра, а потом съел пару сладких плодов, растущих над ним. Он даже нашел старую брошюру, которую принесло к берегу и высушило солнце. Он стал загибать ее, пока через мгновения не получил бумажный кораблик с парусом-пирамидой в центре. Он опустил кораблик на волны, набегающие на берег, и смотрел, как он плавает туда-сюда на мелководье.

В свете дня ситуация казалась не такой плохой. Он был живым и целым. У него было укрытие и хворост. У него было много еды. Кроме воды, у Ника было почти все. Он знал, что мог выжить. Но как долго он хотел так жить?

Его беспокоила нехватка воды. Прошлый день он пережил с несколькими глотками слабого вина со дна фляги. Сок фруктов немного утолял жажду, но Ник знал, что под солнцем на острове не мог жить на одних фруктах. Растений на скале росло много, растения виднелись и вдали, так что тут должен был находиться источник воды, или часто шел дождь. Ник сделал из части веревки сетку, закинул ее на плечо и понес с собой одну из пустых фляг, добавив порцию сухарей, обнаруженных вчера. С коротким мечом в руке он был готов исследовать.

Ник прошел глубже на остров, и каменная стена стала уменьшаться в размерах, пока не оказалась всего в три раза выше него, потом в два, а потом он смог встать на носочки и посмотреть поверх камня.

— Ладно, — сказал он, зацепляя меч за сетку, чтобы забраться с помощью обеих рук. — Посмотрим, что там.

Сверху было видно остров, и он был больше, чем Ник думал на пляже. Его походы в королевский лес с браконьером не готовили его к панораме перед ним. Природа была дикой. Широкий простор травы высотой до пояса спускался к другому краю острова, может, в половине часа ходьбы. Пещера Ника оказалась в конце длинной узкой полоски земли, а другая часть была скрыта из виду ярким отражением солнца на воде.

Любопытство толкало его проверить остальной остров, но что-то удерживало его. Одиночество и тишина заставили его понять нечто, наполняющее его и радостью, и страхом. Тут он был сам себе хозяин. В этом месте у него не было долга. Он тут не был ничьим слугой, не слушался приказов. У него не было графика, не было обязанностей, кроме тех дел, которые он выбирал сам. Ему нравилось работать на Артуро — это почти и не было работой — но теперь он ни от кого не зависел.

— Я тут король, — прошептал он, глядя на горизонт. Он впервые сам управлял своей жизнью.