Ученик Примарха (СИ)

Люк корабля открылся. Орион, надев дыхательную маску, вышел из перехватчика. Он знал, где Слайт. Почему-то он это знал. Запахнув покрепче свой плащ, Орион продолжил путь. Песчаная буря словно бросала ему вызов, вой ветра едва не оглушал, но даже сквозь него Орион чувствовал, какая битва разгорелась над Вигилусом. Ему ещё повезло, выйди он из варпа на час позже, и попал бы в эпицентр схватки двух флотов. А через такое даже со своей интуицией он вряд ли прорвался бы. Орион проверил карманы. Кольцо на месте.

«Сильная буря. Таких не было, даже когда я сражался здесь», — думал он. Эта буря, она необычна. Она словно шептала ему — приближается конец, конец этой главы его жизни. Он либо умрёт, либо выйдет из боя живым победителем. Но независимо от исхода, прежним он никогда не станет. Поэтому Орион снова вспоминал все те события, что произошли.

«Учитель. Я никогда вас не предам. Я вам обещаю». — Он вспомнил тот урок, тот день, когда он узнал о предательстве братьев Робаута.

«Я не прощу себе «Мстительного Духа». И до конца жизни я буду корить себя за то, что предал Робаута. Но сегодня есть шанс доказать, что я всё ещё его ученик, а не сломленный болью мальчишка, что чуть не убил собственного учителя и виновен в смерти Навигаторов».

Демон захихикал, а Орион, не обращая внимания, вспомнил ту ночь. Что чувствовала Грейс, когда он ушёл? И как она там, в Ультрамаре? Нашла ли свою истинную любовь и обрела счастье и покой, которого он не мог ей подарить, но которого она так желала? Орион не знал, но искренне надеялся, что она счастлива. Как и не знал, встретит ли он её снова и вернётся ли в ставший ему родным Ультрамар?

Орион коснулся рукоятки и гарды клинка. Перед внутренним взором всплыли мир-кузня Аккатан, удары молота, вылетающие из заготовки искры. Он вспомнил, как разбил двери кузни мечом, ворвавшись в первую после обучения битву. Там он заявил всем силам Хаоса о себе и привлек столько внимания.

Орион коснулся повязки, ставшей грязной от песка. Теперь перед ним было первое сражение с Искандаром, где он, практически играючи, едва не расправился с ним. Он вспомнил ту боль в глазах, как он беспомощно орал, как не верил, что ослеп навсегда. Но тогда учитель снова спас его.

Орион уже не считал, сколько раз он должен своему учителю за спасение его жизни. Он спас его на Элизии от Ангрона. Спас на Аккатане, дав ему время завершить работу над мечом и вступить в бой. Он спас его в первом бою с Искандаром, подсказав, что нужно сделать. Спас и во втором бою с Искандаром, сломав тому половину лица. И спас от самого себя, отправив на Фенрис.

«Теперь всё иначе. На этот раз я сам должен вас спасти, учитель. И неважно, кем придётся пожертвовать, чтобы остановить Слайта», — думал Орион, пробираясь сквозь летящий песок. Ветер продолжал петь, эта буря словно олицетворяла его переход к чему-то новому, чему-то, что пока оставалось за гранью его понимания.

«Ты осознаешь, что идёшь на верную смерть, Орион? Ты поражаешь меня раз за разом. Такого сильного и такого одновременно слабого человека я ещё не видел. В последний раз предлагаю — прими мою помощь и стань демоном-принцем», — проговорил в его голове демон. Орион усмехнулся.

— Нет, я буду биться с ним сам. И похоже, пора прощаться. Тебе без меня будет скучно. Ведь когда я умру, ты всего лишь вернёшься туда, откуда пришёл, — ответил Орион. Он уже не сомневался в том, что умрёт. Он чувствовал ту мощь, что может обрушить на него Слайт. Демон ему ничего не ответил, лишь злобно прошипел. Теперь ветер и песок пели песню его смерти. Она не была ни грустной, ни весёлой, никакой. Мотивы её были непонятны его слуху, но интуитивно он чувствовал, будто сам Вигилус скорбит по уходящему на смерть бойцу.

«Боец. Солдат. Я — ученик Примарха, но в первую очередь я — солдат Императора, защитник Империума. И долг мой лежит передо мной». — А ветер лишь вторил его мыслям.

Он вспомнил свои дни в гвардии, смех его товарищей — таких же мальчишек и девчонок, что учились с ним и готовились стать Белыми Щитами. Вспомнил ту страшную битву, когда поднял правую руку. Сняв перчатку, он провел левой рукой по аугментике.

«За ту мощь, что я получил, я заплатил такую страшную цену. Рука, глаза, мои однополчане, что умирали под ударами топоров Берсерков Кхорна, а потом и под огнём Инквизиции. Как жаль, что мои товарищи не узнают о том, что их жертва не напрасна, что сила, данная мне, поможет победить в этой войне. Сегодня я иду в этот бой не только за учителя и тех, кто сейчас умирает в небе надо мной. Я иду за всех падших». — Орион надел обратно перчатку.

Сквозь вой бури он словно снова услышал голоса его друзей, всех друзей. И не только их, но и голос его сестры-близнеца, уже не детский и такой прекрасный. Мелодичный, с переливами, напоминающий голос матери. И голос самой матери ему тоже слышался. Орион грустно улыбнулся. Он хотел заплакать, но не мог. Его слёзы высохли в тот момент, когда Искандар сжёг его глаза. В тот момент его жизнь разделилась на до и после. И теперь он отчётливо понимал это.