Ученик рун. Том 2

Я с недоверием посмотрел на слугу, который в этой толпе чувствовал себя, как дома, и только поблагодарил судьбу, что в ближайшее время никаких дел в нижнем городе у нас не предвидится.

Вот, наша троица нырнула на какую-то боковую улочку, а после Ирман завел нас в небольшую лавку, на двери которой висела огромная деревянная игла. По уверениям слуги, это был проверенный портной, который обшивал чуть ли не половину жалованных дворян и магов Круга. На мой резонный вопрос, почему такой ценный специалист не перебрался хотя бы в район Северных Врат, не говоря уже о более престижных, как я слышал, Пяти Холмах, слуга мне ничего не ответил. Просто сказал, что мастер живет там, где живет, и точка. Нечего тут обсуждать.

Мерки с нас сняли на самом деле быстро, глаз у портного был наметанный, а рука твердая, так что уже через четверть часа мы с Витати выбирали ткани.

— Очень рекомендую вот эти, — мастер положил ладонь на несколько образцов. — Ярко, свежо, последняя столичная мода.

Я обратил внимание на один из лоскутов — темно-синяя, приятная на ощупь и радующая глаз ткань. Не слишком броско, но при этом, как мне казалось, красиво и благородно. В самый раз, чтобы познакомиться с целым архимагом.

Витати же наоборот, выбрала для своего костюма две ткани — молочно-желтоватого и ярко-алого цветов. Дочь Келанда настояла, чтобы парадную одежду ей пошили согласно традициям ее родины, а не по шамоградской моде, справедливо заметив, что во всех этих юбках и платьях она просто запутается и упадет. А вот прямое тяжелое платье из светлой ткани с красной жилеткой и такой повязкой на голову, только расшитой серебристой нитью — будет в самый раз. Но даже не это стало основным камнем преткновения. Портной почти осип — так активно отказывался сшивать нижнюю юбку наподобие шаровар, а на верхней делать разрезы, чтобы в таком платье можно было сесть на коня.

— Но ведь барышни ездят боком! Или в повозках! — возмущался портной.

— Уважаемый, я похожа на шамоградскую барышню?! — кипела Витати.

— Но как же, мы же в столице…

— Сделайте, как прошу! Иначе пойдем в другое место!

— Да кто ж вам такое пошьет до полудня!..

— А вот и пошьют!

Ирман наблюдал за происходящим с нескрываемым любопытством, я тоже внимательно смотрел, как обычно неприхотливая во всех вопросах Витати сейчас готова была выгрызть портному глотку, лишь бы получить достойный по ее мнению наряд.

— Каков наглец! — бросила винефик уже на улице. — Разрезы на юбках ему не нравятся! А то что в этих мешках и шагу ступить человек не может нормально, так его не волнует! Шамоградская мода, видите-ли! Такое тут не носят!

— Но ведь согласился, — вклинился заметно притихший Ирман, который все же помог под конец дожать мастера. — Хоть и стоило это…

— Ирман! — перебила слугу Витати. — Вот давай без этого! За это платье платит Осиор, да и вообще, была бы моя воля, я бы завтра за столом и не показалась! Так что не выводи из себя…

Девушка демонстративно положила руку на пояс, где под курткой прятался тот самый короткий кинжал, которым она разжилась еще на палубе барка, и который довольно быстро стал хозяйственным инструментом после того, как мы купили для Витати саблю.

Слуга вылупился на винефика, но все же притих. Дочь Келанда была сама на себя не похожа: нервная, вспыльчивая. Витати серьезно нервничала перед завтрашним визитом архимага Аурантиса. Чтобы хоть как-то сбросить напряжение, я предложил взять у лоточника печеных яблок, перекусить. Мою идею поддержали, но по кислой роже Ирмана, который за три сморщенных яблочка на палочке отдал почти две серебрушки — получив сдачу всего в три медяка — я понял, что это был первый и последний раз, когда слуга что-то мне покупает. Надо бы поговорить с учителем и вернуться к амулетам, слишком я привык к тому, что в моей мошне лежит минимум пара полновесных монет. Без денег я чувствовал себя откровенно неуютно.

Когда мы уже подходили к границе района, то наткнулись на серьезный затор. Поперек улицы встала телега, заблокированная с одной стороны стеной, а с другой — таким же спешащим на рынок умником. В итоге оба торгаша перегородили всю улицу, а ругань стояла такая, что даже матросы, заглядывающие в Нипс со всего света, я думаю, нашли бы для себя парочку новых крепких словечек и конструкций.

— Да куда ты прешь! Сдай назад!

— Пошел ты к демонам, выродок! Видел же, куда прешь! У меня бочки!

— Да видал я тебя с твоими бочками! Сдай назад, я развернуться не могу!