Ученик Рун

Пока обессиленный Ракон пытался подняться на ноги — третья печать буквально лишила его сил, и сейчас он не мог наколдовать даже простейшую руну Нид, не говоря о полноценной защите от колдовства Осиора, мой учитель стал делать что-то невообразимое.

Вскинув руки, Осиор сотворил огромную, не менее десяти футов в поперечнике печать с тремя рунами Ман внутри контура.

— Ты пренебрежительно говорил, что я всего лишь маг погоды, — сказал учитель, глядя на Ракона сверху вниз. — Но предлагаю тебе узнать на своей шкуре, на что способна сила стихии, Ракон. Смотри внимательно!

Вслед за третьей печатью учитель создал пять печатей с руной Нид — но все они тоже были огромными, будто бы он планировал защищаться от еще одной тучи магических лезвий, причем довольно долго. Четыре печати находились вокруг печати Ман-Ман-Ман направленные друг на друга под углом, пятая же будто подпирала всю конструкцию с обратной стороны.

— Смотри внимательно, Ракон! — прокричал Осиор, да так, что от его голоса у меня задрожали поджилки.

Это говорил маг, которого я не знал. И надеялся никогда не узнать. Тот, другой Осиор.

А потом мой учитель разрушил внутренние контуры всех шести печатей, приводя огромную конструкцию в действие.

Мне показалось, что посреди поля зажглось еще одно солнце. Три руны Ман — потом Осиор расскажет мне, что их силы достаточно, чтобы разогнать целый шторм. Впрочем, именно таким колдовством вместе с рунами Нид и Берк он остановил странную бурю, что терзала город. Сейчас же Осиор создал небольшое светило прямо перед лицом Ракона, а всю его силу сфокусировал на гарнизонном колдуне, используя гигантские печати Нид, как отражающие медные пластины в фонаре.

По полю прокатился полный боли крик, который, впрочем, быстро затих. Осиор же стоял и смотрел, как его печать буквально сжигает противника до костей, не оставляя и грамма жидкости внутри области, куда падал луч солнечного света.

Через десяток секунд сила печати Ман-Ман-Ман иссякла и маленькое светило, сотворенное посреди поля, угасло.

На месте, где стоял Ракон, остался только черный выжженный круг. Песок, что лежал там же, превратился в стекло, будто в то место ударила молния, а о гарнизонном маге напоминала только небольшая горка праха, что осталась на месте колдуна.

Так мой учитель казнил преступника, что нарушил устав Круга Магов.

Вся толпа, что еще минуту назад улюлюкала и болела то за одного, то за другого дуэлянта, притихла. Осиор устало подошел к краю арены и, положив руки на магическую преграду, разрушил созданное им же с помощью амулета заклинание. Купол лопнул, прокатившись напоследок оранжевой волной по всей полусфере, что еще минутой ранее служила местом столкновения двух колдунов.

— Пойдем, Рей, — устало сказал Осиор, кладя изящную ладонь мне на плечо, но глядя строго перед собой, — я выполнил свой долг перед Кругом. Ракон наказан, да и теперь никто не сможет оспорить то, что ты — мой ученик.

Глава 12. Сладость

После казни Ракона — а это была именно казнь, без каких либо сомнений — мой учитель перестал выходить из своей комнаты. Просто заперся в кабинете, изредка допуская к себе Ирмана с едой и питьем. Не знаю, чем там занимался Осиор, но все это время я был предоставлен сам себе.

На третий день после дуэли учителя и Ракона я выбрался в город, повидаться с ребятами. Ирман сказал, что они сами меня искали после того, как воры огрели меня по темечку в переулке. Стоило зайти накануне, но весь остаток дня и всю ночь у меня перед глазами стояла только одна картина: огромная печать Ман-Ман-Ман, яркий свет которой сжигает Ракона, как лучину. И учитель Осиор, что стоит позади заклинания, защищенный рунами Нид. Нелицеприятный, неподкупный судья, настолько же холодный, насколько жарким было созданное им светило. В кошмарах, что преследовали меня той ночью, я в итоге менялся местом с Раконом и оказывался перед испепеляющим светом руны Ман. Я пытался как-то оправдаться, хотя не понимал, за что, что-то рассказать Осиору, но его взгляд оставался пуст и холоден, а свет заклинания все нарастал и нарастал, пока не прожигал меня до самых костей.

Той же ночью мне явился Эдриас. Не знаю, была ли это реальная встреча со странным магом, либо же просто плод моего воображения, но в моем сне Эдриас появился как-то внезапно. Это был очередной раз, когда я стою перед руной Ман, моля Осиора о пощаде.

Сначала загадочный колдун просто стоял в стороне, дожидаясь, когда мой учитель активирует все шесть печатей, а после просто… все исчезло. Остались только я и сам Эдриас, висеть в черной пустоте.

— Ты не можешь осуждать Осиора за то, что он сделал, — сказал мне колдун. — Великая сила всегда ведет к одному — к сложному выбору. Потому что выбирать приходится из плохого и ужасного. Этот маг сделал все, как должно.

— Я не осуждаю учителя Осиора! — возразил я, но язык еле шевелился, будто я его не чувствовал.