Ученик ученика

Вообще-то мне здесь нравится почти все. И климат, и люди, и экология. Особенно теперь, когда я барон с отличной шпагой на прекрасном коне. Вот только неприятностей бы чуть поменьше, ведь сыплются они как из рога изобилия. Не успеешь с одной разобраться, как уже следующая радостно потирает ладошки в предвкушении встречи.

По мере приближения к Дрондеру движение на тракте становилось более оживленным, чаще стали попадаться постоялые дворы. Тот, где мы остановились, выглядел как-то особенно уютно и был расположен в живописнейшем месте на берегу небольшого озера, сплошь заросшего кувшинками. На дальнем от дороги береге возвышалась скала с росшим на самой вершине одиноким деревом. И дубрава, густая дубрава по обеим сторонам тракта. Красиво.

Двор почему-то назывался «Грех и раскаяние», и мы провели в нем чуть ли не сутки, заселившись задолго до заката и отправившись в дорогу лишь на следующий день после обеда, позволив себе продолжительный отдых. Без этого никак, лошади – не машины и имеют обыкновение уставать.

Я расплачивался с хозяином за отличный обед, который мы только что отведали, когда на улице послышался шум. Сначала я не обратил на него внимания, в подобных местах это обычное дело. Тем более что голос, звучавший чуть ли не на визгливой ноте, явно принадлежал дворянину. А эта публика вечно чем-то недовольна. Такое вот у меня сложилось мнение из моего опыта общения с ними. Что характерно, чем ниже дворянин по статусу, тем он скандальнее, видимо, пытается таким поведением компенсировать свое ничтожество. Да и что их в большинстве случаев отличает от обычных крестьян? Если только принадлежность к дворянскому сословию да непомерная гордыня, напрямую связанная с этим. Особенно это относится к провинциальным дворянам. Сейчас я выйду и обязательно увижу одного из них, грубого невежественного человека с непомерным самомнением и гнутой ржавой шпагой на боку.

Нет, конечно, далеко не все такие. Всегда эти люди были на острие культуры, благородства и примеров служения отечеству. Помню, меня поразило, когда я прочитал о родном брате императора Александра I, великом князе Константине Павловиче, том самом, что прошел вместе с простыми солдатами армии Суворова всю Италийскую кампанию и выдержал переход через Альпы.

Как оказалось, в своих предположениях я не ошибся, вот только картина, увиденная мной, совсем мне не понравилась. Перед визжащим провинциалом, возвышаясь на целую голову, стоял Тибор, и по щеке его сбегала тонкая струйка крови от пощечины, нанесенной ему перчаткой чрезвычайно разгневанного дворянчика. Представитель местной знати продолжал орать на Тибора, называя его хамлом, быдлом и еще рядом подобных столь же нелестных слов, которым я даже не мог подобрать перевода.

Так, если взять его за шиворот и раскачать, то легко можно отправить под ноги к еще трем господам, прислушивающимся к разговору. Здесь главное поймать момент, когда все его усилия будут направлены на восстановление равновесия и он отклонится в противоположную сторону. Тогда полетит он как миленький, подняв при падении клубы пыли.

Вот только делать этого никак нельзя, потому что он в своем праве. Если Тибор оскорбил дворянина, то такой проступок грозит ему очень серьезными последствиями. Конечно же дело до суда не дойдет, не по статусу дворянам сутяжничать. Все решится здесь, на месте. И боюсь даже думать, чем все может закончиться. Но делать что-то обязательно нужно, ведь это мой человек.

– Что здесь происходит? – решительно заявил я, приняв соответствующую позу, положив руку на эфес шпаги. Сначала попробуем разобраться, а затем уже будем что-то предпринимать.

Человек обернулся ко мне и, увидев, что имеет дело с дворянином, гневно произнес:

– Это быдло оскорбило меня! – Для наглядности он указал пальцем на смертельно бледного Тибора.

– Преднамеренно?

Это очень важно, потому что в таком случае Тибора трудно будет спасти от расправы.

– Какая разница, преднамеренно или нет. Он оскорбил меня, и этого достаточно!

– Для кого достаточно? – Люблю разговаривать вопросами, это мало кому нравится и практически всех нервирует.

– Да хотя бы для меня!

Чем же бедный Тибор мог тебя оскорбить? Ведь он хорошо представляет себе последствия неуважительного поведения с представителями знати.

– Не имею чести?.. – Тоже неплохой вопрос, после которого воспитанные люди обычно представляются. У этого воспитания хватило.

– Эрнеур Агреус, – последовал легкий кивок, после которого мне следовало представиться самому.

– Артуа де Койн, барон. – Мой ответный кивок был ничуть не тяжелее. Кроме того, я убрал руку с эфеса шпаги – и сделал это очень удачно, потому что лучи солнца засверкали на крупном сапфире, утопленном в навершии эфеса.

Вот так-то, мон шер. Я, в отличие от тебя, имею титул, что в местной табели о рангах существенно повышает мой статус.