Ученик ученика

Хочу жаркое, много жаркого, горячего и острого. Голова прошла, и сразу проснулся аппетит, по-настоящему зверский. Наверное, это Ворон вылечил меня от боли, а кто еще? Не три же бокала вина, выпитых мною залпом?

Доедал я жаркое уже полусонный, изо всех сил стараясь не думать о той, что продолжала занимать все мои мысли. Ничего, переболею, в моей жизни уже было нечто подобное. Тогда я провожал девушку на самолет, почему-то понимая, что больше никогда не увижу. Наверное, мне следовало порвать ее билет, но я так и не смог решиться. И меня долго мучил вопрос, ждала ли она этого или нет. Теперь я никогда об этом не узнаю. Я любил ее, это точно, но сомневался в ответных чувствах. Мы расстались, ну и кто в этом виноват? Это каким же надо быть дураком, чтобы признаться в том, что переспал с ее лучшей подругой? Да что там дураком, идиотом быть надо. И в том, что переспал, и в том, что признался.

Помню, лучший друг сказал мне тогда, пытаясь привести в чувство:

– Артур, не узнаю тебя, ты же такой пофигист, что с тобой происходит?

Мне трудно далось расставание с ней, очень трудно. Я даже думал, что в моей жизни подобного больше не будет. Оказалось, что это далеко не так. Появилась Милана.

Я не брошусь за ней вдогонку, чтобы спросить ее, что же произошло. И дело не в моей гордости. Зачем? Что может изменить наша встреча? Да абсолютно ничего, абсолютно. Милану не могли заставить пойти под венец без ее согласия. Герцог любит племянницу, это заметно. И что я могу от нее услышать при встрече? «Прости меня, Артуа, если сможешь. Прости». Могу и прощу, Милана. Могу и прощу. Вот только как же больно на душе. Сон куда-то испарился без следа. Нет, без вина все же не обойтись. Никто еще не придумал лучшего средства в такой ситуации.

За соседним столом сидела компания из нескольких подвыпивших дворян. Они разговаривали громко, и до меня долетали целые обрывки фраз. Компания обсуждала неудачное дело, дружно обвиняя в этом какого-то Мериаса. Особенно горячился тип с узкими черными усиками, очень напоминающими усы кота Базилио, такие же две стрелки, расходящиеся в стороны параллельно рту. При каждом его слове усы двигались, что, на мой взгляд, представляло собой довольно противное зрелище.

Было заметно, что они не расходились со вчерашнего дня: перед ними на столе стояла батарея винных бутылок, пустых и еще непочатых. Они то повышали голос почти до предела, то шикали друг на друга, переходя на шепот. Заговорщики чертовы, дьявол бы их побрал. Приличному человеку остаться наедине со своим горем не дают. И к себе в комнату идти не хочется, одному еще хуже.

Тип с мерзкими усиками продолжал доказывать что-то остальным, хотя никто и не говорил ничего против:

– Я же говорил Мериасу, что не следует ждать ее шестнадцатилетия. Уже потом можно было бы сказать, что невеста понесла, и, поторопившись со свадьбой, он лишь прикрыл ее грех. И никуда бы она не делась.

Другой – обладатель не в пример более пышных усов и бакенбардов, выглядевший самым трезвым из их компании, – заявил:

– Я был против Мериаса с самого начала. Тоже мне жених. У него характер скорее женский, хоть самого замуж выдавай.

И рассмеялся противным дребезжащим смехом.

Ему возразил еще один, лысый тип:

– У Мериаса самая подходящая внешность. Женщины любят смазливых. Кто же мог знать, что эта дурочка не влюбится в него?

Да уж, история очень похожа на ту, что произошла с Миланой. Может быть, это они и есть? Нет, вряд ли. Иначе получается просто невероятное стечение обстоятельств. Ну и пусть даже это они. Какое мне теперь до всего этого дело? В конце концов, она благополучно избежала той участи, что была ей уготовлена, а я получил за свою помощь вознаграждение, с которым до сих пор не могу разобраться. Надеюсь, что у нее сейчас все хорошо и что она любит своего мужа. Я очень желаю им обоим счастья.

Так, сейчас наверх, посплю после плотного завтрака, а ближе к вечеру поеду и посмотрю на постоялый двор, что на выезде из Велента. Мы договорились, что Тибор с Крижоном будут ждать меня там. Названия двора я не запомнил, но его трудно спутать: слишком уж своеобразное здание. Первый этаж сложен из светлого, почти белого камня, а второй – из красного кирпича. И это напомнило мне о последнем дне, проведенном с Миланой перед ее встречей с дядей. Ну вот, опять о ней подумал.

– …по-моему, я к вам обращаюсь!

Сначала я даже не понял, что это относится ко мне. Что за дурная у меня привычка: задумавшись, устремить застывший и невидящий взгляд в какую-нибудь точку. И этой точкой вполне может быть чье-то лицо. Вот как в данный момент, например.

На меня недовольно уставился обладатель усов-стрелок. Да и кому понравится, когда его пристально рассматривает совершенно незнакомый человек. Поди теперь объясни, что не видел я его, что мне вообще нет до него никакого дела. Как, впрочем, и до всех остальных из его компании. В любом случае обострять отношения не стоит.

– Извините, господа, задумался. – Надеюсь, моя интонация была достаточно убедительной.