Ученик воина. Игра форов

— Милорд, — сержант предостерегающе поднял палец, — их двадцать, а нас четверо. Еще неизвестно, кто кого заездит. — Тут Ботари не выдержал: — Черт подери, плевать я хотел на ваши выдумки. Главное, за что я отвечаю, — это ваша шкура!

— Я тоже не забываю о собственной шкуре. И лучшее, что вы сейчас можете сделать для ее сохранности, — заставить всех поверить, будто я командир наемников.

— Вы не командир, а фокусник, директор балагана, — процедил Ботари и отвернулся.

Редактирование Устава имперской службы оказалось процессом куда более трудоемким, чем полагал Майлз. Даже для того чтобы выбросить главы, в которых речь шла о сугубо барраярских церемониях — например, параде в честь дня рождения императора, — Майлзу пришлось перевернуть горы материала. Он погрузился в работу, стараясь побыстрее схватить суть.

Ему еще не приходилось вчитываться в эту премудрость, и сейчас Майлз впервые задумался, для чего написана эта книга. Чем дольше он читал, тем яснее убеждался, что барраярские воины более всего ценили дисциплину и организацию. Масса людей и техники должна оказаться в нужном месте в нужный момент, чтобы в непредсказуемо сложной обстановке совершить именно те действия, которые ведут к победе. Четкая организация и железная дисциплина ценились выше героизма.

Майлз вспомнил любимое изречение деда: «Исход сражения зависит от интенданта, а не от главнокомандующего». В качестве иллюстрации дед приводил историю из собственного опыта, давно ставшую анекдотом: как бездельник-квартирмейстер выдал соединению молодого генерала совершенно неподходящую амуницию. «Я повесил его за большие пальцы рук, — вспоминал дед. — Он провисел целый день, а потом принц Ксав распорядился его снять». Майлз вздохнул и принялся вымарывать инструкции, касающиеся обслуживания и боевого применения корабельных плазменных орудий, снятых с вооружения поколение назад.

На исходе ночи глаза Майлза покраснели, как у кролика, а на ввалившихся щеках выступила синяя щетина. Зато ему удалось ужать свой плагиат до размера аккуратного учебного пособия, прочитав которое каждый дурак поймет, как вовремя двинуть живую силу и технику в нужном направлении и умно распорядиться ими в ходе боя.

Пора было плестись в душ и переодеваться, чтобы предстать перед «новой командой» орлом, а не замученным вконец мальчишкой-подростком. Однако прежде Майлз вручил Элен дискету, приказав распечатать и раздать всем до одного «Дендарийский устав».

— Видишь? Получилось, — с гордостью сказал он ей. — Неужели ты и теперь будешь сомневаться во мне? Перед тобою настоящий космический волк!

Весь корабельный день Майлз старался маячить перед глазами наемников. Он еще раз проинспектировал лазарет и принял его — однако дал понять, что в виде исключения. Затем посетил «занятия» в «классах» Элен и ее отца. Каждому казалось, что командир именно с него не спускает глаз, тогда как Майлз просто засыпал на ходу. Ему удалось урвать пару минут для приватного разговора с Мэйхью, который в одиночку обеспечивал работу РГ-132. Майлз принес ему последние новости с «Ариэля» и разрекламировал свой план содержания пленников на ближайшую неделю. Вернувшись на крейсер, Майлз тут же приготовил подопечным Элен и Ботари очередной сюрприз — письменную контрольную по Уставу флота Дендарии.

Похороны погибшего пилота состоялись в полдень по судовому времени. Это был дополнительный повод заставить солдат встряхнуться и привести обмундирования в порядок. Сам Майлз облачился в парадный комбинезон, оставшийся еще с похорон деда. Его мрачное великолепие удачно дополняло строгую простоту одежды наемников.

Торн, побледневший и молчаливый, наблюдал церемонию со странной благодарностью в глазах. Майлз был не менее бледен; однако, когда тело наемника было благополучно кремировано и прах развеян в космосе, он едва не испустил вздох облегчения. Недолгим парадом командовал Осон — как ни велика была страсть Майлза к лицедейству, он не решился утолять ее в подобную минуту.

По окончании похорон он удалился в свою новую каюту, приказав Ботари принести документы, регулирующие жизнедеятельность оссеровского космофлота. Однако сосредоточиться никак не удавалось. Майлз попробовал прилечь, но он слишком изнервничался, чтобы заснуть. В голове роились бесчисленные усовершенствования, которые следовало внести в план дальнейших действий, и он все складывал и складывал кусочки мозаики, но ничего целостного из них не получалось. Наконец явилась Элен и прервала его мучения. Он поспешил поделиться с нею новыми идеями, посетившими его в последние часы, а потом спросил с откровенной тревогой:

— Как ты думаешь, они действительно попались на эту удочку? Никак не могу поверить, что можно всерьез воспринимать приказы, которые отдает мальчишка.

Она усмехнулась:

— Как раз об этом не стоит беспокоиться. Ведь Даум поверил всему, что ты ему наговорил. И, похоже, убедил остальных.

— Даум? А что я ему такого наговорил?

— Ну как же — насчет курса омоложения.

— Насчет чего?!