Ученики Ворона. Огни над волнами

— Надеюсь, ты ошибаешься. В смысле — про «не там и не так». — Рози зажгла огонек и повертела перед глазами комок, в который превратилось ее платье. — Н-да. Видок у меня будет… Позорище, как будто корова жевала! Что за манеры, фон Рут? Зачем сразу хватать? Я бы сама все сняла, но аккуратно! Другого-то платья у меня нет, я его Эбердин отдала. Не знаю, правда, как она его напяливать на себя собралась, с такой задницей и со своей кургузой фигурой, но пусть ее, подруга все-таки. Ладно, возвращаясь к главному. Надеюсь, следующее лето мы все-таки проведем так и там, как того хочется мне.

— Нам, — уточнил я, натягивая штаны.

— Нам, — согласилась Рози. — О, топочет кто-то. Наверняка тебя твои приятели ищут. Монброн этот заполошный. Вот что я тебе скажу…

— Не надо. — Я приложил палец к ее губам. — Про Гарольда ничего говорить не надо. И про Карла — тоже. И про всех остальных промолчи. Они мои друзья, меня с ними жизнь связала накрепко. Да и смерть тоже, прости за высокопарность. Так что смирись с этим и не порти то, что, возможно, между нами появилось.

— Лесной край, — задумчиво пробормотала Рози. — Недооценивают его в Центральных королевствах, вот что я тебе скажу.

— Не без того, — с гордостью за свою малую родину, на которой мне не довелось ни разу побывать, подтвердил я. — Тебе помочь одеться?

Глава 9

Если в зале и стало уютней, то не слишком-то сильно. Правда, девочки сделали все, что смогли, а именно — украсили елку разнообразным хламом, которого хватало на втором этаже. На ее ветвях висели разноцветные осколки от чаш и бокалов, дюжина разнокалиберных амулетов и даже несколько обломков шпаг, в основном с эфесами.

Особенно впечатляла верхушка дерева, ее оседлал Фил, подозреваю — не по своей воле. Он явно боялся не такой уж большой высоты, потому цеплялся корешками за иголки, возмущенно шуршал листьями, лепестки его цветка трепыхались как от ветра. Подозреваю, что он сквернословил по-своему, по-цветочному, и если бы он имел голос, то наверняка эту брань было бы слышно даже в Кранненхерсте.

Вот только даже Фил все равно не превратил залу в сильно праздничное место, по крайней мере, для большинства моих соучеников, и это было заметно. И даже у неизбалованного меня особого предвкушения грядущего веселья не появилось. Впрочем, я из Раймилла, у нас данный праздник популярностью никогда не пользовался. Наш город стоял у теплого моря, ели у нас не росли, а потому эта ночь не отличалась от любой другой. У нас главным праздником был День путины, когда огромные косяки сельди приходили из океана на нерест. Вот тут — да, тут праздник так праздник. Даже последний нищий в этот день наедался от пуза за счет купцов, которые накрывали длиннющие столы в бедных кварталах.

— Да, это не то что дома, — подтвердила мои мысли Рози. — Как у нас всегда главную залу украшали к этому дню, ты бы видел! Каждый год было что-то новое, папенька заранее заказы королевским мастерам отдавал. Дорого было, но как красиво!

— Мы всегда по дворам в эту ночь ходили, песни пели, — сказал Жакоб, подбрасывая поленья в камин. — Люди добрые в праздник, кто колбасы кольцо даст, кто сыра кусок. А то и пива нальют.

При этих словах он и Карл одновременно посмотрели в угол, где стояло три пивных бочонка, и облизнулись. Хотя, может, они смотрели на два бочонка с вином, кто их знает?

Он и остальные маркитанты явно достойно справились со своей задачей, это было видно по столу. Особенно впечатляла целиком зажаренная хрюшка, занимавшая половину стола и по весу, пожалуй, опередившая нашу Луизу.

— А где наставник? — спросила Рози, беря меня под руку. — Он что, так и не появлялся?

— Представь себе, — отозвалась Эбердин, в самом деле нелепо выглядящая в платье Рози.

— Дело в письме, — таинственным шепотом сказала Агнесс. — Точно вам говорю. И здесь замешана женщина!

— Кто о чем, аде Прюльи все про то же. — Гелла повесила на елку нечто, более всего напоминавшее кем-то пожеванную табакерку. — Какие женщины? У кого? У Ворона?

— Сама этот разговор завела. — Рози даже вперед подалась. — Давай-ка поподробнее?

Геллу первые две недели по возвращении все наши девушки донимали — было у нее чего с наставником или же нет, в то время, пока она летом здесь, в замке сидела. Вот смерть как им интересно было детали узнать. Но так они ничего и не вызнали. Гелла ни «да», ни «нет» не говорила, знай только загадочно улыбалась да отделывалась туманными и бессмысленными фразами. Впрочем, последнее за ней и до того водилось. Все давно признали, что она не от мира сего.

Вот и сейчас она, посмотрев на Рози взглядом младенца, сообщила ей:

— Не всякий цветок осенью сбрасывает лепестки, — и знай продолжила на елку всякий хлам навешивать.

— Ворон? Переживает из-за письма женщины? — Магдалена рассмеялась. — Что за чушь! Из-за подгоревшего жаркого — верю. Из-за кислого вина — вот вообще нет сомнений. Но из-за письма… Не бывает.

— А я вообще не верю в то, что наставник умеет переживать, — задумчиво произнесла Миралинда. — Это чувство ему не было придано богами при рождении.