Ученики Ворона. Огни над волнами

— Фальк, не заставляй меня думать, что ты еще глупее, чем я полагаю в настоящий момент! — рявкнул Ворон. — С каких пор Жакоб стал орудовать шпагой? Он ее в руках сроду не держал! Вот что я вам скажу: вернемся в замок, и я эти ваши ковырялки в сундук запру. Пока они у вас на поясе висят, вы головой думать отказываетесь и полагаетесь только на сталь, а не на разум.

— Не отдам, — угрюмо произнес Гарольд. — Хоть прогоняйте из подмастерьев — не отдам.

— Вот я и говорю: война вредна, — проворчал Ворон, но уже на несколько тонов ниже. — Ладно, что она разоряет земли и сокращает народонаселение, это еще ничего. Главное — она поселяет смуту в головах и заставляет всех думать, что именно оружие правит миром. Оружие, а не разум.

Собственно, тут я и подошел к костру, вокруг которого на бревнышках сидели мои друзья. Кстати, не все. Я сразу заметил, что нет Эль Гракха и Жакоба. Не видно и Мартина. И еще отсутствует Эбердин. Ну если по первым трем все более-менее понятно, то эта-то куда делась? Неужто тоже в Шлейцер подалась?

И еще ошибся я. Мои соученики устроились на отшибе, в стороне от основного лагеря и лекарских обозов. Как видно, Ворон рассудил, что ночью нашим девочкам там делать нечего.

— Фон Рут! — одновременно заметили меня несколько человек. — Наконец-то!

— Я уж думал все, убили тебя! — с облегчением выдохнул Карл. — Твой отряд весь полег, я сам их тела видел. Главным у вас такой забавный старикан был, я его приметил еще днем, когда он в стенной пролом вас потащил. Не часто на войне люди его возраста в штурмах участвуют. А тут бегу по переулку, своих догоняю, и на тебе — тот самый дедок валяется, с арбалетным болтом в затылке. Я его по плащу узнал, приметный у него такой был. Ну и все твои соратники там же лежат, рядом. Видно, в засаду попали, никто из них даже толком мечом махнуть не успел. Арбалетный болт в упор — страшная штука, шансов выжить почти нет. Хотя кое-кого добивали кинжалами.

— Он там эти тела долго ворочал, тебя искал, — добавил де Лакруа, сидящий рядом с Луизой. — Я, когда на него наткнулся, даже испугался, думал, что у него ум за разум зашел. Сам посуди: он трупы эти с места на место таскает и бормочет себе под нос: «Этого не может быть, этого не может быть».

— Волновался, — растроганно шмыгнул носом я и стер несуществующую слезинку.

— Да вот еще, — буркнул Карл, глядя в огонь. — Я имел в виду совершенно другое. Я… Э-э-э… надеялся, что ты после своей смерти оставил мне как земляку несколько золотых, чтобы я как следует помянул тебя. А тела-то твоего нет! Вот я и говорил: «Этого не может быть». Сам посуди, кому, кроме нас, твой труп нужен?

— Врет, — в один голос сообщили Магдалена и Агнесс.

— Причем крайне неумело, — добавила Рози. — Эраст, я рада что ты жив.

— Вот только непонятно, как так вышло и почему он был не со своим отрядом. — Ворон махнул рукой, показывая, что можно и присесть. — Де Фюрьи, дайте ему каши и хлеба. Пусть сначала поест.

Все как всегда. Сначала поешь, потом расскажи.

— Мастер, да чего тянуть? — пожал плечами я. — Отстал я от них. Мы в городе наткнулись на нордлигов, ребята их прикончили. Понятное дело, у нас тоже без раненых не обошлось. Троих-то пустяково зацепили, ничего серьезного, а вот одного здорово приложили. Живот ему распороли, да сильно так, все кишки наружу вылезли. Я с ним и остался. Без толку, правда, помер он скоро, я ничего сделать не смог.

На лицах девушек появилось понимание и даже сочувствие. Миралинду же и вовсе передернуло.

— Нам про это можешь не рассказывать, — заявила она. — За этот день я столько распоротых животов и торчащих из кожи костей видела, что на всю жизнь хватит.

— Да кости — это еще ладно, — мрачно возразила ей Сюзи Боннер. — Я вот как вспомню тех, кого из-под стен Шлейцера с ожогами привозили, вот где ужас-то был! Головешки с глазами. Чего их вообще к нам тащили, сразу же ясно: тут и магия не поможет.

— Что было дальше? — поинтересовался у меня Ворон, дождавшись, пока Сюзи замолчит.

— Да ничего. — Я принял из рук Рози миску с кашей и кусок серого хлеба. — Прибился к какому-то отряду, шастал с ними по улицам. Потом стемнело, я и решил выбираться из города, тут-то уж никто меня в дезертирстве не обвинит. Тем более там вообще уже была не война, а разбой.

— Если бы только там. То, что происходит, и войной-то не назовешь. — Ворон встал, подошел ко мне, цепко ухватил меня пальцами за подбородок и повернул мою голову влево-вправо. — А это где тебя разукрасили так? На свежие синяки не похоже.

— Да прошлой ночью с одним из отряда монсеньора Лигона повздорил, — снизу вверх глянул я на наставника. — Думал, что смогу ему наподдать. Переоценил я себя. Да там еще и друзья его подключились, так что досталось мне по полной.

— Н-да. — Ворон рывком поднял меня на ноги и скомандовал: — Плащ распахни.

Он приложил свою ладонь мне к животу, потом к груди.

— Ребра целы, — заметил он. — Уже хорошо. А вот селезенке перепало изрядно, благо еще, что до ее разрыва дело не дошло.