Ученики Ворона

— Там еще есть небольшая сноска, — подал голос один из тех чернецов, что стоял рядом с Форсезом. — Касательно ваших учеников.

— Вот, — поднял вверх указательный палец Ворон. — И что же она гласит? Это важно.

— Их предписывается заковать в цепи и препроводить в Миклайт, в главное узилище Ордена, — с готовностью сообщил ему человек в капюшоне. — Для дознания.

— Называйте вещи своими именами, — потребовал у него наставник. — Для пыток и последующей казни.

— Если ваши подмастерья будут в достаточной степени благоразумны и не станут чинить препоны следствию, то пытки не понадобятся, — возразил ему чернец. — Более того — возможно, вина некоторых из них будет сочтена не настолько великой, чтобы доводить дело до казни. Возможно, они отделаются бессрочной каторгой.

— Это в корне меняет дело, — оживился Карл. — А что? Каторга — отличное место. Свежий воздух, физический труд, и рядом только те, кто с тобой всегда в одной упряжке. До чего добр и щедр Орден Истины!

— Не замечал раньше за тобой склонности к тонкой иронии, — поморщился наставник. — И вообще, Фальк, ты непредсказуем, как мой кишечник после пары литров яблочного вина. Таланты в тебе просыпаются именно тогда, когда это никому не нужно.

— Герхард Шварц, маг, — вступил в разговор еще один чернец, обладатель хорошо поставленного голоса. Надо думать, это был их главный, потому что предыдущие ораторы тут же потупились. — Орден довел до вашего сведения свои требования, в которых предлагает вам покинуть свое обиталище и предаться в наши руки добром. Тем самым вы облегчите свою участь и участь своих учеников. В противном случае мы все равно добьемся своего, но на снисхождение тогда никому из вас рассчитывать не придется.

— Ворон, не дури, — подал голос мастер Гай. — Ты сколько угодно можешь рядиться в маску отупевшего пропойцы, но я-то знаю, что твой ум все так же остер. Не будь здесь меня, может, у тебя и были бы хоть какие-то, хоть минимальные шансы выскочить из этой ловушки. Но сейчас… Не осложняй ситуацию, не ухудшай свое положение, выходи из замка. И тогда дело обойдется без пыток, ручаюсь. И еще я гарантирую тебе быстрый огонь. Слово архимага.

— «Быстрый»? — непонимающе глянула на де Лакруа Луиза. — Это он о чем?

Робер пожал плечами, давая ей понять, что тоже не знает.

— Магов сжигают на кострах по-разному, — пробубнила Аманда, которая, оказывается, тоже пожаловала на стену. — На быстром огне и на медленном. Быстрый — это как милость. Пламя высокое, жар чудовищный, смерть скорая. Ну а медленный… Сами понимаете.

Чего ж не понять. Дым, разрывающий легкие, боль, поднимающаяся от ног все выше и выше, и свист толпы, которая охоча до зрелищ.

Боги, не дайте мне такую смерть! Лучше уж прямо сегодня, тут, на стене, в бою. Ну или близ ворот. Лучше там упасть на снег, заливая его своей кровью, чем задыхаться от дыма и выплевывать в огонь свои легкие, понапрасну призывая скорую смерть.

— Я готов сдаться, — громко крикнул Ворон, заставив нас всех уставиться на него непонимающими взорами. — Да-да, готов. Но у меня есть одно условие!

— Орден не заключает сделки с магами, запятнавшими себя черной волшбой, — бесстрастно произнес Форсез.

— Замолчите, молодой человек, — нахмурившись, велел ему мастер Гай, и Виктор его послушался. — Говори, Герхард. Я догадываюсь, разумеется, о чем пойдет речь, но ты все равно излагай свое условие.

— Ну да, оно очевидно, — признал Ворон — Я хочу, чтобы вот эти молодые люди, мои ученики, беспрепятственно покинули замок. Все, без исключения. Спустя два часа после того, как они уйдут и мной будет получено подтверждение того, что они не были схвачены за ближайшим поворотом, я выйду из ворот и предам себя в ваши руки.

Интересно, как он собирается получить подтверждение того, что нас отпустили? Хотя — это Ворон. Наверняка какие-то наметки у него имеются.

— Континент невелик, — с усмешкой произнес архимаг. — Они все равно раньше или позже все попадутся в наши силки.

— Это их шанс, — улыбнулся Ворон. — Видишь ли, он у них уже был, но я, по своей самоуверенности, его отобрал. Теперь хочу вернуть. Долг — такая штука, Гай, ты же знаешь. При жизни он тяготит, а ближе к смерти не дает спокойно умереть.

— Никуда я не пойду, — заявил вдруг Фальк. — Вот еще. Это и мой дом тоже. Не хватало еще, чтобы тут всякие к нему приходили и меня начинали стращать!

— Я придерживаюсь той же точки зрения, — поддержал его Эль Гракх, и хотел сказать что-то еще, но наставник остановил его взмахом руки.

— Отец-настоятель, — оживился вдруг Форсез, в голосе которого впервые за этот день появились интонации. — Нельзя идти на подобные уступки. Это маг, он лжет, такова их природа.

— Но-но, молодой человек, — недовольно глянул на него мастер Гай. — Выбирайте выражения.

— Я дам клятву на своей печати мага, — сообщил окружающим наш наставник, постучав себя по груди. — Месьор архимаг Туллий подтвердит вам, что подобные клятвы нерушимы. Просто в силу того, что нарушивший ее умрет в куда более страшных мучениях, чем вы даже можете себе представить. Лучше костер, честное слово.