Ученица

— В смысле?

— Да даже на выдуманные истории люди реагируют иначе! — воскликнул Турка, глядя девушке в глаза. — Где эмоции? Где вопросы?

— Я пытаюсь подойти к этому отстраненно, как следователь или сыщик. Тем более, я Конову вообще не знаю.

— Ага, ясно, — буркнул Турка. Аня передала ему кружку, он отпил и сразу обжег язык. Виду не подал, хотя чуть не расплескал на себя кофе.

— Тебе самому надо почитать дневник, полностью, — Аня взяла свою кружку и подула. Прикоснулась губами к ободку. — Тогда тебе будет проще понять все. Может, полегчает. А я могла что-то упустить или не так понять. Кроме того, у нее почерк в некоторых местах такой, что даже она сама не разберет. Часть страниц я так и не расшифровала. Но это ж не шпионский детектив, верно? В дневнике есть важные данные, которые помогут понять Конову, может, составить ее психологический портрет. Некоторые страницы буквально сочатся всякой дрянью. Но как это поможет нам найти ее, я убей бог, не знаю. Даже если принять во внимание этот конфликт с «С», и что он ее куда-то звал. Как его найти? Да и что он нам скажет? Предъявить ее тетке или найти дядю? Что мы можем сделать-то? Пошлют куда подальше и весь разговор.

Турка вновь попытался отпить кофе, потом чертыхнулся и отставил кружку на стол. Потом встал, походил по комнате. Что если он с самого начала ошибся в Лене? Что если она много чего не договаривала и теперь… есть ли вообще смысл искать ее теперь?

— Я запутался, — глядя в окно, сказал Турка. — Ничего не понимаю. Чувствую себя лохом!

Аня подошла сзади, и ее легкое дыхание, пощекотало шею. Сквозь занавеску пробивался тусклый свет, день клонился к закату, так толком и не разгоревшись. Анина рука скользнула по его плечу, губы зашептали возле самого уха:

— Ты слишком напрягаешься с поисками. Тебе нужно почитать дневник, обдумать все. Тогда придет верное решение.

— Ты прочла там, — выдавил Турка в тон девушке, — что-то такое? Я… Поэтому и не хочу читать его. Потому что… Неважно.

Рука скользнула к шее, прошлась по волосам, чуть прихватила их. От этого по спине Турки пробежали мурашки, а к паху прилил жар.

Они не сговариваясь, впились друг в друга. Аня пискнула. Неловко стукаясь зубами, кусая друг друга за губы, они повалились на диван, прямо на стикеры, на тетрадку, на дневник и маркеры. Целовались жарко, исступленно. Аня тяжело дышала, а Турка сунул руку под халатик, гладя нежную кожу, тиская, сжимая. Он будто в марионетку превратился, разум вышибло напрочь.

После Аня оседлала его, и ритмично двигая бедрами, закусила губу.

Глава 12. ТУЗОВ ЖИВ

После секса они лежали, тяжело дыша. Потом выпили остывший кофе, и почти не разговаривали. Как будто бы их застигли взрослые, вогнав тем самым в молчаливый стыд. Аня пробормотала, что ей надо готовиться к экзамену, хотя вряд ли бы она смогла сейчас что-либо выучить. Они попрощались, Аня клюнула Турку в щеку, и тот вышел на лестничную клетку, гадая, это здесь так холодно или у него на душе?

От Лены он никогда в таких чувствах не уходил.

На улице по-прежнему царствовала слякоть. Возле подъезда ошивались те самые придурки, которых маячили днем. Сейчас их было трое, и один, в синей куртке и дурацкой шапке с помпоном, крикнул Турке:

— Э, сигарета будет?

Турка кинул на него взгляд, и пошел к остановке. Дневник он сунул во внутренний карман куртки — тот закрывался на молнию. Позади захрустел снег, в плечо Турку ощутимо толкнули:

— Сышь, чмо, ты оглохло что ли? Откуда ты такой нарисовался?

Турка развернулся и без лишних слов двинул кулаком в лицо Помпону, так что тот сразу сел на задницу, а одному из дружков засадил с «пыру» по голени, и тот согнулся. Еще одного придурка он встретил коленом в пах и тот повалился на четвереньки.

Турка сдержался от того, чтоб пробить «пенальти», используя голову одного из уродов как мяч. Посмотрел на корчащихся, изрыгающих мат придурков и таким же быстрым шагом пошел к остановке. Благо, заскочил в 67-ой автобус, который сразу отъехал от остановки.

Усевшись на свободное место, Турка поглядел на сбитую костяшку кулака. Потом вздохнул и уставился в окно, глядя как пробуждается желтоглазый ночной город.

* * *

— Ха, а мы там думаем, куда ты пропал… — сказал Шуля, здороваясь с Тузовым. Пацаны стояли на ступеньках перед входом в больничное отделение, от мокрого снега их спасал навес из поликарбоната. Тузов улыбнулся — впервые за долгое время, — и обменялся рукопожатием с Андраником.

— Тибе можно виходить?

— Нет, — показал крепкие желтые зубы Тузов. — Вообще, никому нельзя выходить сюда. А мне типа, надо только в постели валяться, — он криво ухмыльнулся. — Но разве тут долго вылежишь? Курить охота, да и вообще… Заживает, вот. Совсем скоро выпишут. Может, через недельки две.

— Ну ти визунчик, — сказал Андраник. — Все думали, что тибе яйца отстрелило, что ти инвалид, а ти…

Тузов двинул его кулаком в живот и Андраник согнулся.

— Ти… чево? — выдавил он, а Тузов сжал обросшие жидкими волосками щеки Андраника, как клещами: — Если еще раз назовешь меня инвалидом… сам уйдешь домой без яиц, понял?