Ученица

— Ну и? Так и будешь молчать?

— Разговаривал с ментами, насчет Коновой. Тебя тоже могут вызвать на допрос. Собственно, я за этим и пришел, чтоб предупредить.

— Ты ведь мог просто звякнуть, — заметила девушка. — Но… Ладно. Так что они спрашивали? Про дневник сказал?

— Да, решил отдать. Хотя и не горел желанием.

— Почему? Ты все правильно сделал, Артур!

— Да? Ты просто не знаешь, что из себя представляют эти уроды. Да они его даже читать не будут. Я даже про «траву» страницы не вырывал, а то еще прицепятся, понимаешь? Но мне теперь плевать.

— Ты должен был его отдать и поступил верно. Это же сокрытие… улик? Или как это называется, — Аня скрестила руки на груди.

— Это просто дневник. Какие улики? Я прочел его от корки до корки. Ты тоже. И что, далеко мы продвинулись в поисках?

— Ладно, хватит.

Как будто совсем другой человек, не Аня. Турка будто попал в параллельную реальность — такое ему иногда казалось.

Что между ними? Что будет дальше? Во что выльется по итогу?

И еще миллион вопросов, от которых хочется зарыть голову в песок.

Еще почему-то сейчас Турка подумал о том, что отец как-то вовсе перестал напоминать про важность выбора профессии. С одной стороны хорошо, никто мозги не сушит, а с другой — Турка ведь так ничего и не решил, куда идти после девятого. Уроки проходили в тумане, домашние задания пацан делал на отшибись.

Все сильнее очерчивались мысли о том, что лучше бы вообще оставить мысли о поисках, спихнуть все на плечи ментов, они найдут Лену — это их работа. Но… почему-то он знал, что милиционеры не отыщут Конову. А если и смогут, то потратят кучу времени и будет поздно. И тогда он до конца жизни будет винить себя, что не спас ее. Пускай звучит пафосно, но так ведь и есть.

Турка уже жалел, что пришел к Ане, но вот они на кухне, и вот греется чайник. Аня рассказывала насчет вчерашней гулянки, а Турка хмурился и не слышал ее голоса.

— Ты чего такой?

— Сама как думаешь? — Турка пожал плечами. — Наверное, не стоило вообще приходить. Я как-то на автопилоте. Ладно, если тебя вызовут, то ты не говори, как именно мы добыли дневник и что ты о нем знаешь. Хотя нет, ты можешь как-то случайно проболтаться. Лучше скажи, что я тебе его показывал.

— Что ж я им скажу? А если они, ну… Не знаю, если им о моем визите разболтала тетушка и она меня узнает потом? Или еще как-нибудь всплывет?

— Не думаю. Ты просто молчи и все прокатит.

— Ты правильно поступил. Они смогут провести почерковедческую экспертизу, сделают аутопсию.

— Это же трупам делают, вроде?

— Название просто такое, — усмехнулась Аня. — Я читала про это. Считай, что в данном случае они сделают вскрытие души и установят, присутствовали у Коновой суицидальные наклонности или нет. Хотя тут и слепому ясно.

— Этого я и боюсь, — тихо сказал Артур, падая на диван. — Они могут прицепиться к некоторым записям и сказать, что Лена «самоубилась». Хотя я на моменты с таинственным «С» сразу указал, ну подчеркнул, и другие важные страницы отметил. Прям на листке записал, чтоб не искали.

Аня села рядом с ним, положила ладонь на его кисть. Турка поднял на девушку глаза, и у него сразу же участился пульс. Турка ждал, пока девушка отведет взгляд, но она продолжала смотреть на него.

— Что если… она и впрямь… мы ведь не знаем. Мы просто не знаем, — прошептала Аня, и парень убрал ее ладонь, а девушка закусила щеку изнутри. — Ты злишься?

— Нет. Пойду я, наверное. Говорю же, сам не знаю, зачем пришел к тебе.

— Нет, иди сюда, — прошептала Аня. Он хотел сказать, что все что между ними происходит — недоразумение, хотел добавить, что это подло — заниматься сексом вот так, хотя он любит другую. Но жадные губы нежно ласкали его, и когда его пальцы будто сами схватили грудь, девушка шумно выдохнула вместе со стоном, и ее дыхание обожгло Турке щеку.

Он повалил Аню на спину, не отрываясь от губ, сжимая, тиская, шаря по девичьему телу, будто в поисках ответов на все вопросы.

* * *

— Неправильно это, — тихо сказал Турка, надеясь, что Аня его не услышит. Она, если и услышала, то виду не подала, продолжая водить пальцем по его груди, на которой совсем недавно стали пробиваться первые волоски. Из колонок лились басы и рифы песни «Resurrection» финской рок-группы «HIM». Турка лежал и думал, что Коновой бы песня точно понравилась.

— Послушай, она могла уехать.

— Уже сто раз обсуждали. Она бы не уехала, она меня любит.

Полежали еще немного. Разгоряченность уступила место спокойствию, расслабленности, но в защитный панцирь уже скреблась тревога.

— Судя по дневнику, у Коновой каша в голове.

— А, дневник… Как же нам теперь изучать его? Хотя, оно и к лучшему. Может, ты и права, она меня не любит и прочее. Но если потом выяснится, что она пропала, и ей можно было помочь… Ты понимаешь.

— Я отксерила его. Правда, качество у-гэ, почерк еще сложнее разобрать, но хоть что-то.

— Да? Почему же ты мне не сказала?

— Как-то не успела…