Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2 (СИ)

Заманивать туда Бешеную пришлось миской каши. Пока собака ела, каким-то чудом я успела намылить ее и смыть пену. Правда, за это время я и сама оказалась насквозь мокрой, так что сушиться пришлось нам обоим. К счастью, тепла, которое источала моя новая подружка, хватало на нас двоих. Завернувшись в одеяло, я села под ее теплый бок, и сама не заметила, как провалилась в сон.

Поднять меня не смог даже голос куратора.

— Анна, просыпайся.

Сквозь сон я вспомнила, что разговаривать с ним не хочу, и решила дождаться, пока Вестейн уйдет.

— Анна, вставай, уже ночь.

И это не заставило меня открыть глаза. Я еще теснее прижалась к теплому боку байланга. Тогда куратор обреченно выдохнул:

— Мне что, нести тебя в постель на руках?

От этого предложения я тут же подскочила на одеяле, а Бешеная оскалилась. Вестейн стоял у входа в сарай, и тусклый свет лампы падал на его лицо.

Глава 5. Догадки

Я медленно поднялась на ноги и посмотрела Вестейну в глаза. Правда, шагнуть вперед мне не дали. Бешеная бесцеремонно толкнула меня, а затем повернулась к куратору и зарычала. Я начала гладить ее по голове и рассеянно сказала:

— Да встала я, встала. Сейчас пойду в комнату.

Но Вестейн и не собирался уходить. Вместо этого он привалился к двери и спросил:

— Злишься на меня?

Смотрел он при этом не на собаку. Но я не сразу сообразила спросонья, что вопрос адресован мне. Это он про поцелуй, да?

— Нет, — искренне ответила я.

А потом вдруг спохватилась и добавила:

— Ну то есть, да! Я тоже хочу в Лабиринт Стужи, почему все участвуют, а я — нет?!

Таких претензий он точно не ждал. Кажется, только при мне у него бывает такое удивленное лицо.

— У тебя нет байланга, — напомнил он.

— А это кто? — спросила я, продолжая поглаживать скалящуюся собаку.

— Не твой байланг? — иронично спросил куратор.

— А чей же?

Но скепсис в моем голосе его не убедил.

— Управлять байлангом без метки связи невозможно. Она должна выбрать тебя. Признать новой хозяйкой. Это не происходит сразу. Кроме того, другие адепты летают два с половиной года.

— А кто-то вообще не летает, — обвиняюще заявила я.

— Но учится владеть клинками. И если ты про Эллингбоу, то ей там ничего не грозит. Ты сама слышала, что сказал Крон. Он сделает все, чтобы я проиграл. Неопытный всадник — проблема всей группы. И кроме того…

Его взгляд скользнул по моему запястью, на котором красовалась черная повязка.

— Ты и сама подозреваешь, что Багрейн догадался. Если так, ты уже в опасности. А устроить несчастный случай в Лабиринте еще проще. Хочу напомнить, что Багрейн и Крон со своими группами тоже будут внутри, и мы с ними будем соперниками.

Я опустила взгляд, продолжая медленно поглаживать собаку. Та перестала скалиться, но продолжала подозрительно смотреть на Вестейна.

— Считаете, я — слабое звено группы?

Мой голос дрогнул, но я решительно посмотрела в глаза куратору. А он не отвел взгляд и сказал:

— Нет. Ты моя личная слабость, и если хоть единая живая душа об этом догадается, вредить начнут уже не мне, а тебе. И я этого не хочу.

Вот как можно одной фразой одновременно расстроить и порадовать до мурашек?

— Хорошо, — выдавила я, снова опуская взгляд. — Буду паинькой. Не подхожу к Свейту. Не варю зелья.

— Сюда следовало бы вписать пункт — не приручаю взбесившихся байлангов, но уже поздно, — вздохнул куратор.

Моя ладонь замерла на голове собаки, и я спросила:

— Мы создали много проблем?

— Ты даже не представляешь сколько. Но не бери в голову, — отмахнулся он. — Сделай так, чтобы Бешеная сидела в загоне, а с остальным я разберусь.

— Мы будем паиньками, — пообещала я уже за себя и за собаку. — Только надо бы узнать, как ее раньше звали. Нельзя же и дальше называть ее Бешеной. Она такая хорошая.

Моя питомица в этот момент решила, что хорошего понемножку, и снова оскалилась. Правда, рычание было адресовано Вестейну, а не мне.

Куратор даже не взглянул на нее и сказал:

— Старое имя она потеряла вместе с гибелью хозяйки. Выбери новое сама. Правда, она может его не принять.

Я почесала белое ухо и задумчиво произнесла:

— Раз ее нашли в Лабиринте Стужи, может, назвать ее Стужей?

Куратор удивленно вскинул бровь и сказал:

— Смело. Ах да, ты же не знаешь…

— Не знаю чего? — тут же насторожилась я.

— В прошлом было несколько байлангов с таким именем. И все довольно выдающиеся. Так что имя с претензией на величие.

Я посмотрела на собаку. Она смотрела на меня и даже рычать перестала.

— Будешь Стужей?

Она скупо качнула хвостом в ответ. Я посчитала это согласием. И тут заметила, что куратор внимательно смотрит на мою руку.

— Что такое? — спросила я, начиная разглядывать ладонь.

— Кольцо, — нахмурился Вестейн. — Откуда оно у тебя?

Подарок Бакке уже стал привычным. Поэтому я не сразу сообразила, что речь идет именно о нем. А когда поняла, то заколебалась. Можно ли рассказывать о том, кто мне подарил его? Но все же решилась и медленно произнесла:

— Бакке подарил. Сказал, что это память о человеке, который уже умер, а я на нее похожа. Только это тайна, наверное.

Вестейн задумчиво кивнул и продолжил внимательно смотреть на меня. Но его взгляд был странным, и я спросила: