Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Астрид имела роскошное телосложение классической амазонки и небольшой жирок, как у древнегреческих олимпийцев. Она была высокой и ширококостной, поэтому Кастанеда сказал нам, что ее атлетические ноги «ужасно огромны». То же самое он сказал группе о моих мускулистых руках, которыми так восхищалась Флоринда, убеждая меня покупать платья без рукавов. Стесняясь, я отказывалась. А обезумевшая Астрид подумывала о липосакции — ее мучил стыд. Когда она садилась на диету, то доводила себя до изнурения, и ее лицо становилось пугающе изможденным.

Участники семинаров могли бы испытать настоящее потрясение, начни они соревноваться со столь совершенным экземпляром! Однажды по какому-то поводу она надел юбку, и взбешенный Карлос отослал ее домой переодеться. Он назвал неподобающим поведение показывать «свои гигантские ноги и пытаться изображать маленькую девочку».

У нас с Зуной лишний жир скопился на животах, которые Карлос давил и тряс во время занятий.

Чтобы скрыть этот «дефект», я сутулилась и носила мешковатые свитера. Если я нервничала, то, как правило, начинала переедать. Сильный стресс приводил к тому, что я почти ничего не ела. Иногда таким образом я резко теряла от пяти до десяти фунтов веса. И тут же мой статус в глазах Карлоса поднимался. Если я была слишком жирной для него, он настаивал на занятиях любовью в одежде. Если считал стройной, — предпочитал видеть мое тело.

Однажды ночью, когда мы лежали рядом в кровати, он сказал:

— Хочу, чтобы ты стала президентом большой корпорации, которую я собираюсь организовать. — (Вскоре после этого зарегистрирован был «Клеаргрин», а президентом стала Соня. Но тогда я была польщена и чрезвычайно взволнована).

Я закусила губу, задумавшись: смогла бы я снова писать, зная, что это невозможно после того, как он выбрал мне другую работу?

Он продолжал:

— Для этого я совершил дриминг вчера вечером и увидел тебя изможденным эльфом, — он втянул щеки. — Ты должна стать худенькой, chica, чтобы выйти к свободе через игольное ушко. — Я пообещала еще похудеть.

У Карлоса была и другая навязчивая идея. Мы должны были удалять почти все волосы на теле, чтобы как можно меньше походить на своих человекообразных предков. Быть «обезьяной», учил дон Хуан Кастанеду, значит быть «человеком». Тайша годами посещала любимого косметолога Карлоса, Файе, удаляя все волосы на теле, за исключением бровей и ресниц. Файе утверждал, что для удаления волос на ногах в среднем нужно несколько лет. Карлос жаловался нам, что Муни была очень волосатой. Флоринда, напротив, не страдала от этого. Как-то Карлос отправил меня к Файе удалять волосы в зоне бикини, — болезненная, дорогостоящая и отнимающая много времени процедура. Когда он рассказал о моих посещениях всему классу, я содрогнулась от стыда. Без сомнения, это было его обычной техникой разрушения эго. Он прекрасно знал, что большинство женщин чувствительно относятся к таким вещам, и мало кто любит обсуждать свои гениталии публично, а еще меньше тех, кому нравятся насмешки над этой процедурой. Я была очень расстроена, нервничала и сказала Гвидо, когда он провожал меня до машины:

— Должно быть, ты все уже знал… От ведьм.

— ЧТО? — закричал он. — Откуда у тебя эта идея?

Я посмотрела на него, потрясенная. Я знала, что он спал с Флориндой и, вероятно, с Муни, они намекали на это так прозрачно, что мне не приходилось сомневаться. Карлос тоже об этом говорил.

Конечно, я не могла утверждать, это могло быть просто хвастовством. Наш разговор закончился.

Кажется, Гвидо все еще относился ко мне с симпатией, но, видимо, я случайно переступила какую-то запретную черту. Я ехала домой, испытывая чувство одиночества и стыда.

Через час мне позвонила разгневанная Флоринда: «Эллис, то, что ты сказала, — варварство! ВАРВАРСТВО!»

Я была искренне озадачена. Что было варварского в том, что касалось магического секса, — она и сама мне много рассказывала, и Карлос говорил об этом ежедневно? Если же говорить о Гвидо, то прямо в разгар нашего «викторианского романа» он сбежал к мамочке! Почему он был таким трусом, почему никогда не действовал сам? И почему так отреагировал? Осторожного «я бы не хотел говорить об этом, Эллис» было бы достаточно. Но за спиной… Как сплетни в детскому саду! Я начала понимать смысл жестких высказываний Флоринды об учениках-мужчинах. Прежде я считала это бессмысленной грубостью, теперь до меня дошло; почему она называла их «castrati».

Гвидо избегал меня в течение нескольких дней. Я попыталась заговорить с ним в офисе, но он закатил истерику, увидев в этот момент Декстера. Тот стремительно проходил через холл и почти сразу скрылся из виду, но Гвидо ревниво повысил голос:

— Ты для НЕГО стараешься? Так, чтобы он мог слышать!

— Я даже не знала, что он там! Он и не услышал бы нас, и вообще мне все равно, услышит ли он!