Ученица олигарха (СИ)

— С этим тоже надо разобраться. Каким образом и кто внушил Оракулу мысль, что ты подходишь для программы. Я видела вводную. На твоем месте должна быть вобла с мускулистым телом. А ты у нас вон какая мягкая, с толстым слоем жирка на попе. Хоть на сало пускай. Или это импланты?

Седоволосая просунула ладонь ей под ногу, провела вверх и с силой сжала ягодицу.

— Не. Окорока у тебя тоже натуральные. Была у меня помощница на выборах. Стажерка. Такая же белая и фигуристая как ты. Так забавно дрожала, когда ее двумя страпонами сзади… Белые должны стоять перед нами на коленях. Грехи замаливать. Ноги целовать и жопы подставлять. А уж мы сами решим, что с вами делать. Потому что жизни черных важны. А ваши нет. Повтори.

— Что? — не поняла Валенсия.

— Фразу повтори.

— А… фразу… Да пошла ты, лезбуха черномазая.

Афроамериканка замерла, вылупив на нее глаза. Ее физиономия напоминала уродливую африканскую маску.

— Я передам твои слова Живодеру. Он тоже наш. Черный брат. Он с тобой позабавится. Как со стажеркой. Она долго умирала. Ты будешь умирать еще дольше.

Она ущипнула Валенсию за бедро и пошла к двери.

— Эй! — крикнула Валенсия ей в прямую как доска спину. — Стажерку-то за что?

— Тупая была. Думала, что если будет каждый день подставлять нам свою белую жирную задницу, мы вас, белых, простим. Называла это своей миссией по примирению. А мы вас простим, только когда вы все сдохнете.

— Точно, тупая, — Валенсия откинула голову и уставилась в потолок. — Жаль.

— Чего тебе жаль?

— Я думала, Наоми убила ты. Пентаграмма, Заклинания и все такое. Но раз ты повернута на черном братстве…

— Мертвая девочка была моей черной сестрой. Я не могла ее убить.

— Ну вот и я о том же.

За дверью раздался грохот и чьи-то вопли.

Вспыхнул экран.

Силуэт мафиозо метнулся к камере, и всю стену заняла его гигантская физиономия. Мафиозо оказался красномордым и заросшим рыжей щетиной по самые брови.

— Мадам председатель! У нас ЧП!

— Ну что еще там? — афроамериканка нехотя повернулась к экрану.

— Какой-то…

За ухом мафиозо мелькнула тень. Динамики разорвал грохот выстрела.

Голова мафиозо развалилась на куски, залив черно-красной пузыристой массой весь экран.

Где-то рядом хлопнула дверь. Кто-то заревел басом, захрипел и смолк. В коридоре раздался выстрел. Потом еще один.

Афроамериканка торчала посреди комнаты, словно не могла пошевелиться.

Снаружи послышались тяжелые шаги.

Дверь медленно отворилась. В проем просунулся ствол помпового ружья, рявкнул, дернулся.

Голова афроамериканки разлетелась, как гнилой арбуз.

Безголовое тело пару секунд стояло на ногах, затем рухнуло на пол.

Ружье исчезло.

В комнату протиснулся широченный мужик в белом комбинезоне с ружьем за спиной.

Затащил в комнату трупы двоих давешних мордоворотов в черном, бросил их рядом с телом афроамериканки.

Подошел к распятой у стола Валенсии, встал между ее раздвинутых ног, с любопытством разглядывая открытую промежность.

Почесал бритую голову.

— Это у них, у ниггеров, наследственная память, — сообщил он. — Как увидят ружье в руках белого человека, так и замирают как зайцы.

— Вы кто? — прошептала Валенсия, с ужасом глядя на его уголовную морду с перебитым носом.

— Кто, кто… Хер в розовом манто. Давай говори, кто еще слышал?

— Что?

— Ты больная, что ли? Кто, что… Кто еще слышал, как черномазая сказала, что ты не та, за кого себя выдаешь? Рыжий на экране, эти двое братьев-кретинов, сама черномазая? Кто еще?

— Вроде никто…

— Уверена?

— Не знаю…

— Никто ничего не знает. Ладно, будем считать, зачистка окончена.

Он плюнул на ладонь и стал деловито растирать ей промежность.

— Вы что делаете?!

— А на что похоже? Пизду готовлю. Иначе мой толстячок в тебя не влезет.

— С ума сошли?!

— Нисколько. Извини, но мне придется тебя немножко выебать. С моей репутацией будет подозрительно, если я пройду мимо такой сочной бабы. Тем более уже приготовленной и на стол поданной.

Он кряхтя присел на корточки и медленно провел языком по ее щели от ануса до клитора.

— Ох, манда сладкая…

Потом до упора развел ладонями половые губы, раскрыв вход.

— Красивая.

Сложил пальцы щепотью и не спеша ввел их во влагалище до костяшек.

— Мокрая, — сообщил удовлетворенно. — Мой толстячок толщиной с мой кулачок. Так что потерпи. Сперва разработать надо.

Он, не вынимая, сложил пальцы в кулак и резко задвинул внутрь.

Валенсия завопила от боли.

— Вот это правильно. Ори, детка, ори.

Он начал трахать ее своим пудовым кулаком, с каждым толчком продвигаясь все глубже.

— Тесно-то как…

— Нет! Прекратите! Больно!

— Конечно, больно. Все девки говорили, что я их словно второй раз девственности лишаю. Терпи. Потом хорошо будет.

Он подергал кулаком вверх-вниз и из стороны в сторону.

— Кажется, норм.

Встал, спустил штаны.

Валенсия подняла голову и завизжала, увидев вздыбленного монстра с багровой головкой.

— Ничего страшного. Там у вас все эластичное, все растягивается. Ребенки-то побольше будут. Представь, что это твой спиногрыз обратно лезет. Лезет и вылезает. Туда-обратно.

Валенсия вопила не переставая, дергая привязанными конечностями.

— Тпру, телочка. Не ерепенься. Расслабь ножки.