Ученица особого назначения (СИ)

— Зачем ей вообще чему-то учиться, если можно вот так?.. — насупился Пауль. — Отправить ее в тыл врагу, пусть себе взрывает все, что плохо лежит. И что хорошо — тоже.

— Снести забор, преграждающий путь, легко, — согласилась Заира. — Но представьте, что перед вами не одно препятствие, а десять. Насколько бы много не содержалось в вас квадров, энергия имеет свойство истощаться. Для накопления новой понадобится время. К тому же задание заданию рознь. Иногда проще обойти забор или перепрыгнуть, чем тратить силы на его уничтожение. А порой нужно отыскать калитку.

Заира любила философствовать, но при этом не забывала гонять нас, новичков. К вечеру мы так уставали, что буквально валились с ног от усталости и энергетического истощения.

Все, кроме меня.

Нет, я уставала не меньше, да и использование квадров доставляло немало неприятностей. Но каждый вечер, ровно в восемь мне полагалось спуститься на цокольный этаж, преодолеть узкий мрачный коридор и войти в лабораторию. Прежде здесь проводились эксперименты с взрывоопасными веществами, о чем свидетельствовали покореженные, местами раскуроченные стены.

Каждый вечер, едва я успевала войти, Джекоб Фокс приветствовал одной и той ж фразой:

— А вот и наш подопытный. Что ж, посмотрим, что у нас получится сегодня.

Довольно потирал руки, раскладывал принесенные с собой реактивы, приборы и прочую дребедень. Приглашать необычную ученицу в главный корпус академии директор не решался, объясняя это происхождением моих квадров и их опасностью для окружающих.

Мне же казалось, Джекоб Квадр бережет меня от насмешек и праведного гнева других учеников. И преподавателей. О моем прошлом знали только Фокс и Заира, для остальных я была обычном новичком, отобранным удивительной стрекозой за особые качества.

Я усаживалась в глубокое кресло, позволяла закрепить на запястьях и щиколотках ремни. Вздрагивала, когда Фокс настраивал квадрометр на мою частоту. Закрывала глаза и задерживала дыхание, если при этом он подходил слишком близко.

Наедине с ним, в пропахшей дымом и реактивами комнате, я казалась самой себе совершенно беспомощной и в то же время особенной.

Фокс обследовал меня с любопытством истинного ученого, бережно и бесстрастно. Но каждый раз, когда он случайно или намеренно касался моего тела, я чувствовала, как вдоль позвоночника бегут предатели-мурашки. Сильные ловкие пальцы директора крепили датчики, а я обмирала от непривычных, неведомых раньше ощущений.

— Давай попробуем! — командовал Фокс.

Так сложно было сосредоточиться на испытаниях, когда мысли путались, а в низу живота появлялось странное томление. Мое тело словно больше не принадлежало мне. Уголек все больше становился Петой, пугая новыми качествами и порывами.

Это она, Пета, училась целенаправленно выпускать потоки квадров и поднимать в воздух летающие предметы. Правда, чаще разрушала механизмы, чем вынуждала их работать как положено.

— Да, девочка, молодец! — радовался моим успехам Джекоб Фокс. — Еще, еще немного! Хорошо-о-о!..

Такие фразочки часто выкрикивали Нюрины клиенты, запираясь в комнате с одной из «девушек облегченного поведения». Не думаю, что они там что-то взрывали или били. Хотя, синяки порой оставались — и на девушках, и на клиентах.

— А теперь вот так! — просил Фокс.

Я послушно исполняла просьбу и мучительно краснела, отчего в груди сильнее разгоралась сила. Днем, подавленная препаратами, она охотно поддавалась дрессировке. По вечерам же превращалась в зверя с дикой жаждой разрушения.

— Ага, а вот так можешь?!

Порой Джекоб переоценивал мои возможности и дорого платил за это. К примеру, подпаленной шевелюрой или обожженными пальцами. Но даже подобные неудачи не останавливали чокнутого экспериментатора.

На пятый день он снял с меня сдерживающие ремни. На шестой позволил подняться с кресла, двигаться во время исследований. На седьмой руководил моими действиями, стоя сзади.

От его тепла у меня кружилась голова. Работа шла из рук вон плохо: пальцы тряслись, а квадры вообще бесились. Особенно после того, как Фокс коснулся моего затылка и заметил:

— Надо же, у тебя, оказывается, рыжие волосы. Даже не рыжие, а цвета растопленного шоколада. И пахнет так же сладко…ванилью.

Я покачнулась. В последний миг шагнула вперед, не позволяя себе рухнуть на директора. Вот уж не ожидала от него комплиментов.

Да и они ли это?..

— Заира втирает мне в кожу специальный лосьон, — призналась я и обернулась, — для роста волос. В его составе действительно есть ваниль.

— А глаза у тебя голубые, — добавил Фокс.

Посмотрел странно, будто выжидая чего-то. Подозреваю, в тот миг он впервые увидел во мне женщину. Не монстра, подлежащего изучению. Не девчонку-сорванца. Женщину, которой можно залюбоваться.

Этот вывод тоже подсказала Пета. А я опешила да с перепугу так шваркнула квадрами по часовому механизму, что от него осталась кучка пепла.

— Так, кажется, с работой с точными приборами мы поторопились, — заявил Фокс. — Ничего, через неделю попробуем снова. Ступай, отдохни, завтра у вас тяжелый день.