Ученица падшего бога. Часть 1

Жажда знаний (очень редкая) — немного ускоряет прогресс любых навыков. Вы получаете дополнительный опыт за изучение новых навыков. Вы получаете доступ к большему количеству способностей, связанных с навыками.

Извращённый разум (очень редкая) — заметно ускоряет прогресс всех навыков, связанных с сексом и извращениями. Увеличивает опыт за апгрейд сексуальных навыков. Вы получаете доступ к большему количеству способностей, связанных с сексом и извращениями.

Харизма повышается на 1, и становится равна 49!

«А чего мне никто не сказал, что у интеллекта такие читерские перки? Блин, и нахера я удачу качала, спрашивается?!» — подумала жрица. Пока Вика изучала системный текст, Серж молчал, как и все остальные. То, как играючи жрица обставила Бенджамина Энгельберга с его «невыполнимым» заданием и осталась безнаказанной, то с какой лёгкостью она дала страшную клятву перед лицом богини, наличие у девушки артефакта от которого даже неискушённые в магии чувствовали потустороннюю силу, с какой уверенностью Виктория говорила о способах обойти условия клятвы, заявляя и Шепчущим, и своей богине-покровительнице о том, что даже не собирается выполнять данное обещание… Всё это заставило мужчин крепко задуматься и заново оценить блондинку и её предыдущее поведение.

Бенджамин был полностью погружён в собственные мысли: «Эта девчонка совсем не та, кем кажется… Я сделал чудовищную ошибку, недооценив её. Но теперь поздно отступать. Во-первых, проиграть «Голоса» недопустимо. Во-вторых, я фактически открыто объявил Виктории войну, и она всё поняла. А значит, я должен сломать её до конца игры, или мне конец. Если она расскажет о произошедшем Эшу Морелло… Проклятье, мне остаётся только победить или умереть!»

Глава 27. Азарт, часть 3

Серж Креспо все ещё размышлял над тем, что ему делать дальше. Поскольку намерения Беднжамина Энгельберга после данного им Виктории задания «убить Марию» были очевидны всем присутствовавшим, у старого алхимика, как и всех остальных за столом, был выбор из трёх вариантов: поддержать в назревшем конфликте наследника влиятельной семьи и помочь ему сделать из Виктории марионетку (а заодно попытаться урвать свой кусок в виде благодарности брюнета и самой жрицы), остаться в стороне чтобы не оказаться между молотом и наковальней в виде семейства Энгельбергов и Эша Морелло, и помочь Виктории. Первая трудность в этом выборе заключалась в том, что самый вроде бы разумный и безопасный вариант — остаться в стороне, при текущих обстоятельствах подразумевал необходимость давать Виктории невинные задачки. А это напрямую противоречило интересам Бенджамина. «Кто не с нами, тот против нас, так?» — печально подумал Николас, рассуждая об этом. Вторая (для Виктории) проблема была в том, что и отпрыск Воль-При, и глава семьи Креспо, и «Железный» Влад гораздо сильнее боялись Энгельбергов, чем Эша Морелло или короля. Конечно, эта семья не обладала большим влиянием и ресурсами, чем королевская, и не располагала в наличии военной мощью, способной потягаться с легендарным авантюристом. Мужчин, знавших об аристократии Валорса намного больше, чем Вика и Мария, до усрачки пугала нынешняя глава дома Энгельберг — мать Бенджамина, леди Ангелина. Эта женщина была живым воплощением мстительности и злопамятности, и более того, не умела останавливаться вовремя.

«Мне нужны гарантии, что об этой истории не станет известно кому-то кроме собравшихся за игровым столом. Даже если у нас не выйдет прогнуть девчонку под себя и начнётся разбирательство, лучше я буду соучастником государственной измены и пойду на плаху вместе с Бенджамином, или, что гораздо вероятнее, вместо него, чем окажусь на стороне Виктории и буду свидетельствовать против наследника Энгельбергов. Королевское правосудие хотя бы удовлетворится моей отрубленной головой, в отличие от матушки Бенджамина. И никаких гарантий, что Его Величество в благодарность за помощь своей протеже потом защитит мою семью от Ангелины и её головорезов» — старик, наконец, принял решение. Он коснулся золотого кольца с рубином на мизинце, дал артефакту команду, и на столе появилась плотно закупоренная бутыль с прозрачной жидкостью, объёмом чуть меньше литра. К горлышку сосуда была привязана деревянная бирка с описанием содержимого, но вряд ли кто-то не входящий в семейство Креспо мог бы разобраться в состоявшей из кучи непонятных символов маркировке.