Ученица (Училка 2)

— Ладно тебе, — Аня хлопнула его по плечу. — А ведь я хотела на театральное поступать, в «Щепку». Мама отговорила, а я вот теперь размышляю, может, зря? Вот сейчас сессия, и думаю — зачем мне долбанный бухгалтерский учет? Тоска! Не могу представить, чтоб я всю жизнь сидела в скучном офисе высчитывая дебет-кредит. Слушай, а цветы — мне?

— Ох… Да, тебе, — Турка чуть не столкнул букет на пол, передал розы через стол, и Аня тут же окунула носик в лепестки. — Пахнут! Красивые. Спасибо! Слушай, я даже и не помню, когда мне в последний раз дарили цветы…

Турка до сих пор не мог расслабиться. Только сейчас он разглядел девицу, и надо сказать, Аня похорошела за… сколько там, четыре месяца прошло с того злосчастного дня рождения или пять? Он никогда не испытывал угрызений совести, хотя, получается, в тот день он изменил Лене. Пускай напился, но факт остается фактом.

— Я так бывшего развела. Ну, помнишь, говорила, типа ссорились, мирились? Конченый. Изменял, пару раз ударил. Меня это даже заводило, но потом как-то резко любовь ушла. Поняла, что он вообще ничего собой не представляет. С нариками спелся, воровать стал. Вот тогда-то я и решила, что все, хватит. Слава богу, в этом году мы с ним не общались. Как тебе погодка? Не зима, а хрень какая-то. Ты чего, никак не отойдешь? Нормально все!

— Да, нормально, — Турка, наконец, улыбнулся. Если он изменил Лене, то он тоже… конченый? О какой любви тут может идти речь? Но по этому поводу госпожа Вина его не терзала.

Аня защебетала что-то, Турка больше разглядывал ее, чем вникал в смысл. Пухлые губы (а он их целовал!), подведенные глаза, блестящие даже в таком тусклом освещении волосы, грудь в вырезе кофточки — не большая, но и маленькой не назовешь. Ему нравились девичьи гримаски, ужимки и смех: мягкое «га-га-га», такое похожее на Ленкино.

Волей-неволей, он отвлекся от дум про Конову. Как и тогда, на том злосчастном дне рождения. Или что они праздновали? А ведь если бы не Аня, неизвестно, чем бы закончились допросы.

Официантка принесла кофе, чизкейки, тирамису. Теперь уже она выглядела гораздо любезнее, хотя обращалась только к девушке, Турку будто не замечала.

Кофе подали горячий и терпкий, не водичку какую-нибудь. Обжигающая жидкость скользила вниз по пищеводу, согревая. Аня подмигнула:

— Сейчас бы ликерчика еще… Но мне здесь не продают. Да и тебе тоже. Здесь вообще классно, недорого и вкусно.

— Мне вообще официантка на входе сказала, что вакансий нет.

Аня пожала плечами:

— Ну и что? Сюда часто студенты устраиваются. Слушай, ты какой-то… грустный, или не знаю. Не слушаешь меня почти.

— Да я слушаю… Просто такое дело, слышала же, что маньяк завелся?

— Маньяк? — Аня свела бровки. — Нет, не слышала. И что? Боишься, что изнасилует? — она засмеялась, но видя, что шутка не зашла, отложила ложечку на блюдце. — Слышала, конечно. Я ж тебе сама о нем сказала, у тебя что, амнезия? Завелся и завелся.

— Одноклассница пропала моя. Уже пару месяцев назад, и…

— Пару месяцев? Не хочу тебя расстраивать, но…

Турка хлопнул ладонью по столу, и ложка звякнула на подпрыгнувшем блюдечке.

— Там не так все просто. У нее странные дальние родственники. Мне вообще кажется, что они ее сами куда-то вывезли. Но вот как это проверить… И да, вроде как они подали заявление, но и то лишь потому, что из школы к ним завуч приходила.

— Так… Не пойму, чего ты вообще паришься по поводу этой одноклассницы. Ну, пропала. Ты в нее влюблен, что ли?

Турка молча отвел взгляд. Аня поковыряла ложкой тирамису, отправила кусочек в рот.

— Влюблен… Так и зачем ты тогда меня позвал на свидание?

— Потому что… Больше у меня никого нет. Ни друзей, ни подруг. Говорю же, крыша едет потихоньку. Ты слышала про семьдесят пятую школу? Так вот, я из девятого «А».

— Так, что-то слышали. Стреляли, но не в самой школе.

— Мой друг стрелял.

— Но не ты же. Ладно, ты извини, конечно. Просто у меня голова и без того всяким забита, а тут ты. Думала посидеть, развеяться…

— Ну и ты тогда меня извини, — пробурчал Турка и занялся уже подостывшим кофе. Аня теперь не улыбалась, лицо ее потемнело. Турка вспомнил, как звонил ей тогда, в новогоднюю ночь, и она его не узнала. Наверное, не стоило им встречаться.

— Странно, что ты решила мне позвонить.

— Я же говорю, пропущенный от тебя увидела.

— Да я даже номер удалил твой.

— Ну, значит, ты лунатик, или набралось как-то. Слушай, ты меня уже раздражаешь! Жри чизкейк, так ведь и не попробовал.

Турка пожал плечами, продолжая попивать кофе. Отколупнул ложкой десерт, проглотил. Вроде ничего, есть можно.

— Ты рассказывай тогда что-нибудь. Сменим тему. Я не хотел тебе настроение портить.

— Да ты и не испортил. Просто, если ничего нельзя сделать, то чего переживать? Тем более, может, она загуляла где-то или уехала вообще.