Ученица (Училка 2)

Учитель принялся диктовать, сначала все продолжали разговаривать, перешептываться, потом в классе повисла тишина. Турка не успевал записывать все, но тут важно было хотя бы делать вид, что работаешь. Алик пыхтел, то и дело бормоча: “разве можно так быстро, куда так быстро”, а Андрей Викторович был непреклонен. Он диктовал быстрее и быстрее, даже Слютина нарочито вздыхала, переставала писать и трясла рукой.

Естественно, банда не утруждала себя писаниной. Притихли, это да, но все равно шушукались. Скрипел мел: некоторые даты историк наскоро черкал на доске и места оставалось все меньше и меньше.

На парте за которой сидели Турка и Алик, нацарапали уже больше десяти вагонов, в некоторых были дебильно улыбающиеся человечки. Возле АЛИНА ШЛЮХА появилось “Историк - ушлепок”, а надпись “Челбин чмо”, трансформировалась в “Челбин, чмок)”.

Банде не давала покоя губка, лежащая в жестяном коробе рядом с мелом. Они переглядывались, улыбались, подмигивали друг другу.

С короба для тряпки мерно капало на паркет: кап, кап. Шепот Плотникова, вот засмеялся Уфимцев. Тыкнул соседа, шепнул ему, и тот тоже заржал.

Кап. Кап.

Вскоре уже весь класс пытался успеть за преподавателем, одновременно борясь с приступами смеха. Историк видел, что в классе нарастает шум, и все быстрее и быстрее надиктовывал события, даты, уточнения.

Кап. Кап. Кап.

Водовозовы сидели на первой парте, зажимая ладонями рты. С покрасневшими лицами и слезами в уголках глаз. Доску сплошь покрывали колкие буквы и угловатые цифры.

- Что за шум? Я может, медленно диктую? Могу еще быстрее.

- Ну Андреееей Вииииикторович! - застонала Воскобойникова. - Это же просто нереально.

- Повторите еще про стачки, непонятно, - попросил Плотников. Конечно же, эту реплику сопровождал смех. Андрей Викторович глянул на небольшое пятно, собравшееся под доской из капель, окинул взглядом класс. Потом тронул губку пальцем - за этим движением многие следили, затаив дыхание.

- Ребята, кто мыл губку?

Тишина.

- Так. Кто сегодня дежурный?

По-прежнему нет ответа. Турка вспомнил, что на биологии убирать пришлось Алику - он и был сегодня дежурным.

- Слютина, кто сегодня дежурный?

- Алик, - ответила отличница, чуть поколебавшись.

- Богатьков? Ты чего молчишь, забыл?

- Да, я не сегодня, - попытался вяло отмазаться Алик. - Это я просто на биологии подмел.

- Так, - Андрей Викторович вновь бросил взгляд на пятно под доской, ноздри его слегка подрагивали. - У вас есть человек, отвечающий за дежурство?

- Да, - подняла руку Хазова. - Богатьков дежурный сегодня, по списку.

- Конечно! - потряс розовеющими щеками Алик. - Я и на прошлой неделе тоже дежурил!

- Так кто тебе виноват?

- Ребята, хватит. Мне сейчас важно знать, почему от губки странно пахнет. Кто-то может рассказать об этом?

- Нет, - гоготнул Шуля. Андраник, Кася, Плотников и Китарь прыснули.

- Ладно, ладно. Плотников, это твоего… причиндала дело?

- Чее-его? За кого вы меня принимаете, Андрей Викторович? Разве я мог бы себе такое позволить?

- Тогда попрошу тебя выполнить роль дежурного.

- Нет, что вы, пожалуй, откажусь от такой высокой чести.

- Шульга, может, ты хочешь?

- Что хочу?

- Помыть губку.

- Не, спасибо, - Шуля хрипло засмеялся, - это для чуханов.

Андрей Викторович поддел губку длинной деревянной линейкой, сверху придержал указкой и понес через проход. Ребята посмеивались, шарахаясь от истекающего вонючей жидкостью поролона, от которого обильно капало на паркет. Пронося губку мимо Шулиной парты, Андрей Викторович остановился и спросил:

- Что, очень смешно?

- Смешнее было бы запихать ее вам в рот, - ответил Шуля, а Андрей Викторович отпустил губку в свободное падение, отступив на шаг назад. Шуля среагировать не успел, мягкий ком плюхнулся на парту, брызнув в разные стороны каплями, которые попали в том числе и на Шулину одежду, и даже на щеки - во всяком случае, он резким движением провел ладонью по лицу. Глаза его тут же засверкали:

- Ты чего делаешь?! Я при чем тут вообще? Хоть бы разобрался!

Препод меж тем опять взял губку так, как будто она ролл, а указка и линейка - импровизированные палочки, и понес, вытянув руки, не обращая на краснеющего от ярости Шулю.

Когда он вышел в коридор, Шуля бросил:

- Козел конченный…

На парте остались брызги, благо, что вместо тетради у Шули был один грязноватый листок, на котором он до этого писал и на русском языке и на биологии. Поразмыслив немного, пацан пересел за соседнюю последнюю парту, тоже пустующую.

Все зашушукались, обсуждая произошедшее, Плотников заорал:

- Шулю зашкварили! Ха!

Шуля тут же крикнул:

- Я тебя самого зашкварю щас, олень.

- Давай! - выкрикнул Плотников. Шуля подхватил чей-то пенал и метнул в Плотникова, тот увернулся, гогоча. Схватил пенал Водовозова, принялся швырять линейки, ручки, а близнецы вдвоем пытались отобрать имущество у новичка. Тот отпихивал их, и в конце концов, один из братьев ударил его в плечо.