Ученица Велеса (СИ)

Постепенно в народном сознании Карачун сблизился с Морозом, который сковывает стужей землю, как бы погружая ее в смертный сон. Это более безобидный образ, чем суровый Карачун. Мороз — просто повелитель зимних холодов.

Кстати, даже семантика слова "карачун" заключает в своей основе несколько понятий:

— "Короткий" — самый короткий день в году 21 декабря, соотносится с Карачуном.

— "Чёрная смерть" — производное от тюрского "кара" (черный) и "чун" (смерть).

Глава 24

Просыпаюсь раньше Ярика. Осторожно выползаю из-под его руки, и какое-то время смотрю на спящего парня. Он уткнулся носом в подушку, одеяло сбилось до талии, обнажая широкую рельефную спину. Хочется притронуться, но я тут же отгоняю от себя крамольные мысли, отворачиваюсь и иду в ванную. Затем быстро готовлю завтрак. Яр появляется на кухне, когда я уже накрыла на стол. Оказывается, разбудил его Федька, бесцеремонно тяпнув за пятку.

— Паразит мелкий, — бурчит, растирая ладонями лицо.

— Ты какой-то не выспавшийся, — окидываю его взглядом.

— Всё нормально. Тебе показалось, — в своей непринуждённой манере улыбается Яр и отпивает кофе.

Понимаю, что лукавит, но не выспрашиваю. Не хочет говорить — не надо. Во время завтрака то и дело ловлю на себе задумчивый взгляд Ярика и, наконец, не выдерживаю.

— Чего? — смотрю на него пытливо.

— Ничего, — пожимает плечами. — Размышляю над нашей сегодняшней вылазкой. Решаю, какие обереги на тебя нацепить. Пока не определился.

Я сразу выдыхаю. Так вон оно, в чём дело. А я уже напридумывала себе всякого. Федька, съев свою порцию, шарится под столом и всё время странно хихикает. Будто знает какой-то забавный секрет.

— Федюнь, — окликаю анчутку. — А чего это у тебя настроение такое весёлое?

— Ведьмак меня забавляет твой, — расплывчато отвечает мелкий.

— Чего это? — сразу напрягается Ярик.

— А то сам не знаешь? — юлит Федька. И у этого секреты от меня. Да что ж такое?

Вопросительно смотрю на Ярика, приподняв брови. Он устремляет глаза в потолок, вроде как в задумчивости, а потом пожимает плечами, показывая, что не в курсе, что так Фёдора развеселить могло. Качаю головой, говоря, что не проведёт он меня. Ярик широко улыбается и запускает пятерню в волосы. Наш молчаливый диалог оканчивается моим поражением.

— Собирайся. Чем раньше выдвинемся, тем быстрее со всем покончим, — переводит он тему.

Выходим из дома к обеду. Обереги, что дал нам Карачун, справляются отлично. Как только оказываемся на морозе, нас будто тёплое облако окутывает.

— Класс, — тянет Ярик. — Теперь работать гораздо веселее.

Снова движемся по лесу молча, прислушиваемся, приглядываемся. Но до самых Лотошников никаких странностей не замечаем. Зайдя в деревню, Яр звонит Марии.

— Мы пришли. Вы нас проводите?

Женщина появляется спустя несколько минут. Кряхтит от мороза, кутается в пуховый платок.

— Совсем зима в этом году с ума сошла. Лютует…

Мы киваем и идём вслед за Марией практически до противоположной окраины. В дом нас пускают сразу же, без всяких расспросов и ведут прямиком к пострадавшей. На кровати посреди комнаты сидит молодая женщина и безумными глазами смотрит в стену. Её губы всё время шевелятся в беззвучном шёпоте. Тёмные длинные волосы всклокочены, всё лицо и тело в мелких воспалённых царапинах. Мы просим оставить нас с женщиной наедине. Сажусь перед ней на корточки, накрываю её ладони своими и ласково говорю:

— Мы помочь пришли. Расскажите, что с вами произошло? Кто обидел?

Она переводит безумный взгляд на меня, продолжая что-то беззвучно шептать, а потом начинает плакать с подвываниями.

— Это он за мной пришёл. Наказать… забрать с собой. Я знаю… знаю. Грех на мне!

— Кто пришёл? — пытаюсь успокоить несчастную, гладя по руке.

— Ребёночек мой! — всхлипывает. — Убила я его. Летом убила… отвар ядовитый выпила. Не могла его сама воспитывать. Не потянула бы… да и позор такой! — женщина хватается за голову и начинает раскачиваться из стороны в сторону.

— Но на вас же несколько странных зверей напало, — вклинивается Яр. — Вы сами вчера говорили.

— Несколько… несколько. Так думаете, я одна дитя извела. Вот они и пришли. Всем отомстят, всех нерадивых матерей сгубят!

— Как вас зовут?

— Галина.

— Мы вам поможем. Верите? Никто вас не сгубит. Деяние на вашей совести останется, конечно… — осекаюсь. Вижу, как искренне женщина переживает. Не в праве я её осуждать. Сама думала… даже вспоминать не хочется.

Галина снова начинает подвывать. Ярик достаёт банку с какой-то мутно-зелёной субстанцией и протягивает мне.

— Это мазь из Ордена. Она любые раны затягивает. В том числе и магические. Обработай Галину, а я снаружи подожду.

Киваю, забираю дурно пахнущую жижу и начинаю аккуратно наносить на царапины. Галина затихает, наблюдая за моими действиями.

— Я ведь тоже беременна, — зачем-то говорю ей. — И тоже мысли были избавиться от ребёнка. Меня предал любимый мужчина…

— Не убивайте малыша, — шепчет Галина. — Я уже сто раз пожалела, что так поступила.

— Не буду. Я даже имя придумала. Лесей дочку назову.

Галина впервые улыбается и с теплотой смотрит на меня.