Ученица волшебника

— Ты многого не знаешь, дитя мое. Все пути магии одинаковы, о чем писал еще великий Аркагур. Дело лишь в том, что отцы-основатели Империи сочли некоторые из них слишком опасными, чтобы доверять их неопытным людям. С тех прошло много времени и обычные опасения стали мертвой догмой. А в умелых руках запретные пути столь же безобидны, как и законные дисциплины, изучаемые в столичных коллегиях. Скажи, разве жрецы не используют магию жизни, чтобы исцелять больных и поддерживать слабых?

Мольфи согласно кивнула.

— Ты, конечно же, можешь возразить, что Уртиция начала с магии смерти.

Девушка не хотела ничего возражать, но перебивать не стала.

— Это на первый взгляд разумное возражение. Но магии жизни и смерти неотделимы друг от друга. Вспомни Сестер Юга, чьи изображения можно видеть в любом храме. Одна из них дает жизнь, другая забирает… Они по сути своей символы четвертого манускрипта магии. Тоже можно сказать и про другие пути, что принято считать запретными.

— Но закон… — неуверенно произнесла Мольфи.

— Закон велик, — согласно кивнул Румпль, — но посуди сама, разве можно применять одни и те же правила к разным вещам. Рыбы плавают в воде, а птицы летают в небе. Разве их можно подчинить одному закону? Так и люди. Закон написан для простолюдинов, но сильным мира сего дозволено многое, что не дозволено остальным. А люди имеющие талант к волшебству — соль земли. Они способны на многое и глупо ограничивать их возможности. Ведь лишенные доступа к знаниям они не смогут применить их на благо.

— Но Уртиция, — пролепетала девушка.

— Ты сомневаешься, применит ли она свои таланты на благо? И ты абсолютно права. Человеку свойственно ошибаться. И наша с тобой задача не дать ей это сделать. Мы должны помочь ей не допустить ошибок!

— Но разве я…

— Несомненно. У тебя огромный талант к магии, девочка моя, и нельзя позволить ему пропасть бесследно.

Мольфи лишь удивленно хлопала ресницами.

— Посмотри сюда, — Румпль протянул ей книгу, — что ты видишь?

— Книгу…

— Какую книгу?

— Букварь. Обыкновенный букварь.

— Закрой глаза.

Мольфи послушно выполнила указание.

— Постарайся осознать, что за книгу ты держишь в руках.

В мысленном мире образов книга задрожала, по ее страницам пронеслась рябь, словно по глади пруда при порыве осеннего ветра. Прежние буквы смазались, пергамент сразу постарел, пожелтел, стал каким-то волокнистым, словно это был не пергамент а какой-то совсем иной материал, и на нем выступили ряды совершенно неизвестных девушке значков, непонятные схемы и чертежи.

— Ой!

Она открыла глаза. Книга еще несколько мгновений оставалась такой же странной, но затем рябь снова пронеслась по ее страницам, превращая их в обычные пергаментные листы букваря.

— Что это?

— Это очень старая книга. Я привез ее в молодости с той стороны восточного моря. В ней содержатся древние и очень важные знания, многие из которых ныне, увы, забыты.

— Тоже запретная магия? — осторожно спросила Мольфи.

— Нет, — улыбнулся Румпль, — всего лишь геометрия, зодчество и ирригация.

— Ирри… что?

— Не бойся. Это не школа темной магии, — усмехнулся Румпль, — это наука о проведении каналов и орошении земли.

— Но зачем ее орошать? Она и так почти всегда сырая. У нас перед домом вечно лужа…

Учитель с трудом удержал смех.

— В тех краях, где эта книга была написана, вода ценится на вес золота. Ее там так мало, что даже трава не может расти, и вся земля покрыта песком и пылью.

— Я читала об этом, — похвасталась Мольфи, — это называется пустыня.

— Правильно. Но главное не это. Главное то, что ты смогла увидеть. Ты знаешь, как это получается?

Девушка отрицательно замотала головой.

— Когда ты закрываешь глаза, что ты видишь?

— То же что и обычно, только серое и туманное, и многое плохо различаю. Но это только если я захочу это представить. Если не захочу, ничего не вижу.

— Так вот, то, что ты можешь видеть, это отражение нашего мира в том, что маги называют эфиром, Великим Зеркалом и еще множеством названий.

— А что это такое?

— Никто не знает точно. Это копия нашего мира, но построенная из мысленных образов и эмоций. Поэтому ты усилием мысли можешь воздействовать на отраженные там предметы. А свойство Великого Зеркала таково, что оно возвращает изменения отражений в реальный мир. Помнишь, ты подожгла шарик?

Она кивнула.

— Ты представила себе, что он горит, и в эфирном мире отражение шарика загорелось, а от него загорелся и настоящий шарик.

— И так можно что угодно зажечь?

— Не только зажечь. Многое можно сделать. Нужно только знать свойства и особенности предметов и законы их взаимодействия.

— Как интересно… А можно гору сдвинуть на новое место?

— Теоретически можно. Но даже у самого опытного мага на это не хватит сил. Ты же не можешь одна поднять, ну, к примеру, телегу?

— Но я могу представить себе, как я ее поднимаю!