Ученица волшебника

Вдруг Мольфи осознала, что снова начала бояться. Причем даже не смогла понять, чего именно. Ей просто стало очень неуютно и захотелось вернуться. И это чувство показалось ей знакомым. Она вспомнила свое летнее приключение в лесу и странный камень. Мольфи закрыла глаза, и почти сразу различила то же самое призрачное свечение. Открыв глаза, она огляделась. Капитан Иган явно нервничал, Уртиция, как ей показалось, тоже немного побледнела. Румпль и Родгар, наоборот, оставались невозмутимы. Поросенок, вроде бы немного успокоившийся, тоже задергался в своем мешке и начал пронзительно визжать.

Еще раз осмотревшись, Мольфи вдруг поняла, что они как-то незаметно съехали с дороги и движутся теперь прямо через лес. Но прежде чем она собралась что-то сказать, деревья расступились, и девушка увидела перед собой знакомую прогалину с небольшим понижением и черной каменной плитой в центре.

— Я знаю это место! — воскликнула она, и смущенно добавила, — я была здесь однажды, этим летом…

— Я помню, — улыбнулся Румпль, — я тоже там был тогда…

Только сейчас Мольфи поняла, кого ей неуловимо напоминал учитель. Это он стоял тогда на противоположной стороне прогалины в крестьянском плаще и соломенной шляпе.

Румпль неожиданно легко, для пожилого и не слишком худого человека спрыгнул с коня.

— Девушки, вам надо подойти к камню, — он взмахнул широким рукавом, приглашая их в центр поляны.

Иган с Родгаром остались на опушке. Мольфи и Уртиция прошли по мокрой траве к плоской вершине уходившей глубоко в землю странной глыбы.

— Что вы здесь ощущаете? — спросил Румпль.

Уртиция напряженно молчала.

— Страх… — произнесла Мольфи, — и еще я вижу странное свечение…

Уртиция кивнула. Признаться, что ей страшно, она не рискнула, но с мнением горничной могла согласиться, не потеряв лица.

— Правильно — кивнул головой Румпль, — это свечение и есть страх.

Девушки удивленно посмотрели на учителя.

— Это, — он указал на каменную плешь в траве, — сторожевой камень древних. Он был поставлен на границе их империи, чтобы устрашать дикарей и внушать им уважение к величию магов империи. За прошедшие тысячелетия он врос в землю почти на всю свою высоту, однако по-прежнему несет в себе часть их волшебства.

— Но как? — спросила Уртиция.

— Древние в совершенстве владели почти забытым ныне искусством отчуждения магии, наделяя ей мертвые вещи.

— Я слышала о зачарованных предметах, — кивнула графиня, — но они великая редкость. А тут — целая скала.

— Отцы-основатели Империи запретили этот путь магии, ибо сочли опасным давать волшебную силу в руки случайных людей. Многие тысячелетия в наших краях никто не создавал подобных вещей и теперь мало кто вообще представляет, что это такое и как оно делается… Но не об этом я хотел сейчас с вами поговорить.

Он сделал знак стоявшим позади мужчинам. Родгар принес опять успокоившегося поросенка, оставил его на траве и вернулся на опушку. Животное с интересом обнюхало резной край черной плиты.

— Смотрите внимательно, — предупредил Румпль, — сейчас я сниму с животного магическую защиту.

Поросенок нервно завертелся, пронзительно завизжал и присел на задние ножки, безумно вращая глазами. Мольфи явственно увидела, как несчастное существо начало буквально излучать призрачное лиловатое свечение, заклубившееся вокруг и тянувшееся тонкими липкими нитями по траве.

— Не надо… — прошептала она, — он сейчас умрет от страха.

Румпль сделал едва заметное движение рукой, и Мольфи вдруг ощутила какой-то первобытный дикий ужас. Холодный, всеохватывающий, затмевающий разум и сжимавший в клубок внутренности. Она бы бросилась, куда глаза глядят, но все тело свело судорогой, а сердце было готово разорваться от наполнявшего ее неодолимого страха. Рассеянное вокруг и клубившееся в поросенке лиловое свечение моментально сконцентрировалось и обрушилось на нее. Мольфи даже с открытыми глазами увидела, как призрачные серо-лиловые нити скручиваются в канаты и впиваются в ее тело. Но в следующий момент все исчезло, страх ушел и свечение погасло.

Хватая ртом воздух, она попятилась и только сейчас заметила, что Уртиция с позеленевшим лицом упала на колени, опустив голову к земле.

— Все нормально, — тихо сказал Румпль, — это неприятно, но я должен был так поступить.

Уртиция, тяжело дыша, поднялась на ноги. Мольфи с трудом приходя в себя спросила.

— Что это было?

— Это был страх, — пояснил Румпль, — страх поросенка, рожденный камнем. Я лишь направил его на вас.

Мольфи посмотрела на животное, которое полностью оправилось от ужаса и спокойно раскапывало землю возле камня в поисках чего-нибудь съестного.

— Помните, вы спрашивали меня о том, может ли маг сдвинуть гору? Так вот один — нет. Но если он воспользуется чужими силами — то сможет!

В глазах учителя вспыхнул мрачный огонь.

— Умело направляя чужие эмоции и мысли, волшебник может обрести великую силу! То, что вы сейчас ощутили, это лишь крошечная часть того, о чем вам еще предстоит узнать!

— Однако эта часть была весьма неприятной, — пробурчала Уртиция.