Ученые досуги Наф-Нафа

Пресловутый «чукча» выглядит в столице совершенно инородным элементом, существом с иной планеты. Человек волен первоначально выбирать лишь климатические пояса дикой природной среды, формирующей его облик, в том числе внешний на уровне рас. Остальную среду создает сам — а искусственная среда, его в свою очередь формирует. Ущербный взгляд… Ему противостоит иное суждение: нечто в человеке, архетипы формируются в неких образованиях именуемых «типы поселений» достигая относительной гармонии между миром внешним и внутренним. «Столица» — «провинция» — «деревня» — «дикая природа» лишь материализация частей человеческой психики создающий свою среду и организующий себя в ней. Среда мегаполисов, городков, деревень, лесных заимок — концентрированная психическая среда, где тот или иной тип психики доминирует, достигает пика развития и гармонии. Один из ликов человека превалирует над иными ипостасями. Под этот лик и подгоняются в конечном итоге его жилище поселение, окружающая искусственная среда.

Столицы и Мегаполисы

Столица это Мир. Orbis, non urbs[47]. Мышление в «мировом масштабе», устройство и управление жизнью всей страны, ее «голос в мировом концерте». Провинция это мышление городка организующее под себя окружающую деревенскую среду. Деревня не организует ничего кроме собственной общины, да севооборота на полях вокруг. «Житие на природе» есть самоорганизация индивида, его семейного и социального пространства.

Противоположности сходятся. Кто из столичных жителей хоть на миг не мечтал вырваться из каменных джунглей в джунгли настоящие? Решимости достало единицам.

Житель лесов или степей и тундр воспринимает «природу» — окружающую среду как целокупное понятие, от того безграничное космическое в своей сути. Наделенный свободой передвижения, которая сплошь и рядом оказывается необходимостью, средствами и способами выживания, подчиненный естественным силам движения природы, миграциям ее стад, спасению от ее вечных угроз — словно столичный житель первобытный человек мыслит во всемирном, то бишь во вселенском, космическом масштабе. И не важно сколь велик его Космос, пусть обычно пространство первобытной Вселенной простирается лишь до горизонта.

Деревня сковывает человека по рукам и ногам, привязывает к самой реальной почве, к дому, хозяйству, семье, «обчеству»-общине, кругу рождения и смерти, к «общественному разделению труда» принуждая кидать в ненасытную утробу городов все новые скирды, туши и мешки, получая взамен «соль и спички» тракторов, телевизоров, серпов и молотов, сельскохозяйственных машин, асфальтированных дорог, городских соблазнов. Удел деревни нескончаемый труд, inutile terrae pondus[48], пахота. Исключение лишь кочевое скотоводство. Правда ходят упорные слухи что это путь в Никуда.

Провинция жива заботами окрестностей, соками «деревни», как бы та деревня не называлась: «кочевье», «рыбацкие поселки», «село». «Провинция» не переходный этап между деревней и мегаполисом, но Город в первозданной его сути еще не надевший венца верховной власти, не впавший в амбицию. Место для житья, центр внутреннего обмена, сердце круговорота, точка пересечения ремесла, торговли, не витающей в облаках мировых проблем местной власти. Правда провинциалов — правда разумной, упорядоченной жизни, опоры, кирпича мироздания. Провинция живая клетка государственного организма, до которой он может распасться. Хоть и обезьянничает со столиц, но и сама удала говором, диалектом, местной мыслью и лучшим знанием своей местной истории, собственной культурой, пусть слабой пребывающей в раздрае меж заезжими высокими умами и собственными чудаками. Провинция безжалостно обкатывает практикой идеи пришедшие в воспаленные умы столичных жителей, при этом претендуя на свой голос, на свои права, на свою часть целого будучи самоцельной, готовой отгородиться частоколом удельного княжества, обломав бока соседям. Провинция — незамутненная городская естественность жизни, пик городской цивилизации.

Именно пик, поскольку столица-мегаполис есть отрицание таковой цивилизации. Столица это государство прежде всего, город для государства а не город для жизни — «просто для жизни» горожан. Столица вмещает в свою голову вселенную, что переворачивает, извращает, доводит до абсурда присущие городу черты.

Названия столиц уже сами по себе означают государство «в его политическом аспекте», заменяя лаконизмами вычурные полные названия стран: вместо «внешнеполитический курс Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии» — «политика Лондона» или: «рука Москвы», «происки Вашингтона», «козни Парижа». Praeterea censeo Carthaginem delendam esse[49].

Маленький нюанс отделяет долгоиграющие государственные стратегии от насущных забот правительства, ныне пребывающего у власти. Здесь калибр пожиже — только адрес дома пусть и не самого маленького: «Даунинг стрит 10», «Кремль», «Белый Дом», «Елисейский дворец».