Ученые с большой дороги-2

В предисловии он упоминает о своей диссертации. Увы! По данным Высшей аттестационной комиссии РФ ни Акимов, ни Шипов ни кандидатских, ни докторских диссертаций не защищали. Вот вам их, в каком-то смысле, уровень. Разумеется, бывают и гениальные самоучки, но это не тот случай.

К.Т. И как же Акимова и Шипова вывели на “чистую воду”?

Есть такой академик Евгений Борисович Александров. Он был заместителем директора одного из оборонных институтов и по долгу службы получал всевозможную засекреченную информацию. Когда он узнал о финансировании программы, связанной с “торсионными полями”, он забил в колокола, написал министру — не помогло. И тогда он решился на отчаянный шаг. На Общем собрании академии — это был март 1991 г., если память мне не изменяет, — он выступил с трибуны с сообщением о том, какая афера процветает внутри нашего государства. Начался большой скандал. Отделение общей физики и астрономии АН СССР разбиралось с этой аферой, а потом обратилось в Верховный Совет СССР. Было принято постановление Верховного Совета о порочной практике выделения средств без соответствующей научной экспертизы, появилось распоряжение Государственного комитета по науке и технике о закрытии центра г-на Акимова и о прекращении его финансирования. К.Т.

А потом чем они занимались?

Они создали еще какой-то центр — он впоследствии стал называться как раз МНТЦ “ВЕНТ” (не путать с МНТЦ, который существует сейчас — это Международный научно-технический центр, который финансирует научные разработки на международной основе и ничего общего с МНТЦ Акимова не имеет). Недавно выяснилось, что даже после официального закрытия работ “торсионщиков” их финансирование через Министерство науки тайно продолжалось. Потом мне стало известно, что финансирование шло и через Министерство обороны.

А что значит “тайно”?

То, что никто об этом не знал, да и незаконным было это финансирование.

А как “торсионщики” вновь добились финансирования?

Точно сказать пока не могу, но мне рассказывали, что существуют бессовестные чиновники, которые могут профинансировать почти любую работу. Это так называемый откат. Он особенно безопасен для мздоимцев при финансировании секретных работ. Вы обращаетесь к чиновнику с любой нелепостью. Он соглашается в случае, если ему лично возвращают 20–50 % стоимости проекта. А сейчас, говорят, берут и все 80.

К.Т. Если это так, “торсионщики” — не столько заблуждающиеся ученые, сколько опасные авантюристы. Но помните ли Вы, что во времена Лысенко вместе с генетикой были закрыты действительно лженаучные направления в биологии, и в том числе — евгеника. Если по отношению к “торсионщикам” будут приняты жесткие меры, вместе с ними могут пострадать настоящие ученые…

Про евгенику мне известно мало. Но хочу заметить: если всё пустить на самотек, то в нашей сегодняшней действительности настоящие ученые могут пострадать от лженауки. Посмотрите, как активно пробивается она к вожделенным источникам финансирования.

К.Т. Каковы цели Вашей комиссии?

Создать препятствия лженауке — ученым на самом деле очевидно, где наука, а где лженаука. И они должны информировать об этом общественность.

К.Т. Всегда ли это так очевидно?

Не всегда, но во многих случаях. И надо сказать, что один из критериев истинности исследования — в научных публикациях. Количестве научных публикаций?

Не в количестве, а в самом факте научных публикаций в рецензируемых научных журналах. Если в них нет ни одной научной публикации на эту тему, это должно настораживать. Вот вам свежая иллюстрация — семь (!) выдающихся открытий волгоградских ученых, и ни одной (!) научной публикации. У научного сообщества сложились определенные критерии оценок, что истинно, а что ложно. При этом у настоящих ученых остается много возможностей доказывать свою правоту…

А кто из исследователей в последнее время привлекает внимание Вашей комиссии?