нем бурлил. Когда он начинал ходить по комнате, то новый человек в доме долго не мог прийти в себя. Все, кто хоть раз бывал у Тимофеевых, ничего не говорят про обстановку. Главными «предметами» в доме были хозяева. Это был стиль семьи — безбытность, равнодушие к моде. Не было ничего, что отвлекало бы или существовало самодовлеюще. Тим, так называли Зубра за границей, на одном из таких вечеров сказал речь во славу дрозофилы, которая осталась в записи:
— Болтливый объект, который хорош тем, что так плохо хранит тайны природы. Трудно оценить, какую большую службу сослужила дрозофила науке. Незаменимый объект! Быстро размножается. Потомство большое. Наследственные признаки четкие. Мутацию не спутать с нормальной. Глаза красные, глаза белые. Во всех серьезных лабораториях мира работают на дрозофиле. Невежды любят говорить о том, что дрозофила не имеет хозяйственного значения. Но никто и не пытается вывести породу жирномолочных дрозофил. Они нужны, чтобы изучать законы наследственности. Законы эти одинаковы для мухи и для слона. На слонах получите тот же результат. Только поколение мух растет за две недели. Вместо того чтобы из мухи делать слона, мы из слона делаем муху!
Так двукрылые мушки надолго стали источником восторгов Зубра, его разочарований, его славы, его неприятностей…
Период работы в Германии для Тимофеева-Ресовского оказался наиболее творческим. Он выполнил работу по феногенетике — действию генов и их совокупности в ходе развития особи. Вместе с женой провел исследования по популяционной генетике, что позволило обосновать важнейшие идеи С.С. Четверикова в работе «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики» (1926). Вскоре Тим, обладая незаурядным научным чутьем и чувствуя ближайший синтез биологии с физикой, привлек к своей работе физиков Макса Дельбрюка и Карла Гюнтера Циммера. Параллельно Зубр вел переписку с соотечественниками: Н.И. Вавиловым, Н.К. Кольцовым, С.С. Четвериковым и другими учеными. Он занимается обратными мутациями, получает их в лаборатории; одновременно выясняет, как влияют отбор и внешние условия на разные проявления определенной мутации. Такие исследования занимали порой несколько лет.
Николая Владимировича интересовала также радиационная генетика. Совместно со всемирно известными биологами и физиками (всего их было четырнадцать человек) ему удалось организовать международное содружество, «международный биотреп», как называл его Николай. Съезжались на каком-нибудь популярном курорте в несезон, когда номера дешевы. К тому времени у Зубра появилась одна из главных работ: совместно с Дельбрюком удалось измерить ген, длина которого оказалась соизмерима с размером молекулы. Измерения проводили ионизирующим излучением. Зная объем клетки, плотность потока квантов и частоту мутаций, нетрудно было оценить размеры той структуры, изменения которой вызывают мутацию. Обработав данные, авторы подсчитали, каковы должны быть эффективные размеры мишени. Эта величина, так называемый