Училище благочестия, или Примеры христианских добродетелей, избранные из житий святых

Сначала под руководством старца шли они по пути хорошему, но скоро увидели себя в ужаснейшей пустыне. При легком ветре песок поднимался и клубился, наподобие моря; солнце палило их; голод и жажда каждый день похищали множество жертв; вскоре погибло более половины воинства… Старец был доволен сам собой и, будучи спрошен императором, для чего завел их в непроходимое место, сказал с неустрашимостью: «Для того чтобы не видеть опустошенным от врага мое любезное отечество». После этого он с радостью претерпел ужаснейшую смерть.

Блуждая с остатком воинства, Юлиан, наконец, встретил персидские полчища и по необходимости вступил в сражение. Греки и римляне были разбиты, и стрела, неизвестно откуда пущенная, пронзила сердце богоотступника. Заскрежетав зубами, он захватил горсть крови своей вместе с пылью и, бросив вверх, воскликнул: «Победил, галилеянин! Насыться…» – и, как злодей, испустил дух свой.

Здесь два человека представляют два примера различные, но разительные… Всевышний Промысл долго терпел злочестие Юлиана, но Он правосуден: смотрите, как наказал богоотступника! Ужасайтесь даже в одной черте нарушить святейший Его закон. Другой человек – персиянин: он претерпел лютейшую смерть для того, чтобы спасти отечество. Подражайте примеру его и жертвуйте всем, даже кровью, для блага своего отечества.

Разум младенца 85

Когда Омиритский князь Дунаан, стараясь всех христиан, своих подданных, обратить в иудейство, после жесточайших мучений повелел умертвить святого Арефу и с ним множество других, тогда одна христианка, оплакивая смерть праведных, исполнилась Божественного дерзновения и, держа на руках сына своего, пятилетнего младенца, подошла к исполнителям смертной казни и громко укоряла князя-мучителя, моля Бога, чтобы Он наказал его, как древле фараона.

Уличенная в христианском исповедании и вместе с тем в оскорблении князя, она была схвачена, представлена Дунаану и, подтвердив пред ним то же, осуждена на сожжение. Младенец, облившись слезами, бросился к ногам князя и молил его освободить злосчастную мать, а так как он был собой прекрасен и благоразумен, то Дунаан взял его к себе на колени и спросил: «Кого любишь более: меня или мать?» – «Без сомнения, матушку, – отвечал младенец, – я для нее пришел к тебе и с ней лучше хочу умереть, нежели без нее жить».

Дунаан. Останься у меня, друг мой! Я дам тебе самых лучших плодов.

Младенец. Сохрани меня, Боже! Я лучше пойду на мучения вместе с матушкой, если не могу спасти ее.

Дунаан. Да знаешь ли ты, что есть мучение?

Младенец. Умереть за Христа, чтобы жить с Ним в будущем веке.

Дунаан. А кто Христос твой?

Младенец. Пойди за мной в церковь, и я Его покажу тебе… – Взглянув на мать свою, опять заплакал. – Отпусти меня, я пойду к матушке.

Князь удивился разуму младенца, но был столь жестокосерд, что не внял мольбам его… Между тем мать его связали и повергли в огонь. Младенец, увидев это, крепко укусил Дунаана – одно оружие, которым мог отмстить мучителю!

Дунаан оттолкнул его от себя и велел одному из предстоявших вельмож увести его домой и воспитать в законе еврейском. Но младенец успел вырвать у него руку и бросился прямо в огонь… Там, обняв мать свою, сгорел вместе с ней и оправдал пророчество царя Давида: Из уст младенец и ссущих совершили еси хвалу, враг твоих ради, еже разрушити врага и местника (Пс. 8, 3).

Дети! Возьмите этого разумного младенца в пример любви к родителям и будьте всегда их утешением.

О том, сколь грешно осуждать других 86

Однажды Иоанн Савватийский сидел в пустыне и размышлял о делах богоугодных. Вдруг приходит к нему из одной обители старец, чтобы посетить праведника и принять от него благословение. «Как живут твои собратья?» – спросил у него Иоанн. «Хорошо, молитвами твоими», – отвечал инок. «А как живет такой-то черноризец?» – опять спросил его угодник Божий об одном иноке, о котором носилась худая слава. «Он нисколько не переменился», – сказал посетитель. «Горе ему!» – воскликнул Иоанн и с этим словом объят был каким-то чудесным сном: он видит себя стоящим пред Голгофой, видит Иисуса Христа между двумя разбойниками. Иоанн устремился поклониться Ходатаю мира. Но, едва успел приблизиться, вдруг Иисус обратился к предстоящим Ангелам и сказал им: «Изриньте его вон! Он осудил своего брата прежде Моего суда». Когда Иоанн, будучи изгоняем, бежал из дверей, задержалась его мантия так крепко, что вынужден он был ее оставить. С этим пробудился он и, будучи объят трепетом, с глубоким вздохом сказал посетителю: «Ужасен для меня день этот!» – «Отчего так?» – спросил старец. Тогда святой

Иоанн, рассказав ему свой сон, присовокупил: «Оставленная мантия значит то, что я за осуждение брата лишился Божеского покровительства и благодати».