Училка

– «В какой бомжатне она живет!»

Оба засмеялись. Смех отражался от серых стен, с которых пузырями отходила штукатурка. Тут и там непристойные надписи, матюки, жирно нарисованные маркером гениталии.

– Почти угадала, – сказал Турка.

– Зато я на последнем этаже живу. На пятом то есть. Над нами никого, а квартира под нашей пустует. На самом деле тут люди тихие, никаких уголовников. Выпивают, конечно. Ну, а кто сейчас не бухает?

– Я вот, например, – сказал Турка, а Ленка фыркнула. – А чо, решил бросить, говорю же. Ну не сразу, а постепенно. Может, только теперь на Новый год там выпью шампанского, и все. Получится, как думаешь?

– Бросить он решил… Смешной ты. Получится, – в пальчиках девушки как по мановению волшебной палочки появился ключ. – Главное – желание!

Она открыла дверь, и Турка переступил порог. Лена скинула курточку, чуть запнулась, снимая кроссовки. Турка поддержал ее, пальцы случайно скользнули к голому участку кожи – под курткой была на самом деле безрукавка, розовая. Подушечки пальцев Турки прикоснулись к едва-едва успевшей вылезти щетинке под мышкой. Почему-то от этого стало приятно.

Более того: к паху ощутимо прилила кровь.

– Спасибо. Я еще после бега не отошла! – Конова даже не заметила ничего.

Или сделала вид.

– Ага.

Турка скинул кеды. Сразу подумал о носках. Прийти в гости к девушке и обнаружить на большом пальце и на пятке дыру – унизительная штука.

Слава Богу, целые. Правда, тут же завоняли.

– Ты это… Носки пахнут, короче. Не обессудь – бегали же.

– Да не парься. Ты проходи на кухню. Я сейчас быстренько душ приму, ладно?

– Ага, – кивнул Турка. Лена держалась совершенно свободно, а Турка чувствовал себя не в своей тарелке. Конова ему нравится, но какая там любовь – странно все как-то.

Вот, моется уже, полоска света выглядывает из-под двери, и слышен плеск воды.

Турка глянул в зеркало и поморщился. Оно отразило какого-то нелепого придурка с вытянутым лицом и всклокоченными глазами. «А какой длинный нос!», – подумал Турка, медленно стягивая ветровку.

Он пристроил куртку на вешалке, прошелся по коридору. Воздух в квартире чистый, витают ароматы мяты, кардамона и шоколада. Женский дух.

Турка шагнул на цыпочках мимо ванной, на кухню. Щелчка щеколды он не слышал. Вполне возможно, что дверь открыта. Тогда, наверно, Конова его проверяет, порядочный он или извращенец.

Иначе почему забыла закрыться?

«А может, она хочет? Зачем бы ей еще приглашать меня?»

Турка тут же отмахнулся от мысли, как от назойливой мухи. Он и впрямь маньяк, раз постоянно думает о сексе. «Спермотоксикоз», как ляпнула раз Анка, отчитывая Вола.

Вот бы хоть одним глазком заглянуть в ванную и увидеть, как Лена принимает душ. Как стекает мыльная вода и пена по груди, как кожа порозовела от жара. Возможно, Турка зайдет в ванную и…

– Ты чего тут застыл? – лукаво спросила Лена. – Подглядывать вздумал?..

И пальчиком погрозила. Из одежды на ней было только огромное банное полотенце, тщательно подоткнутое над грудью, а мокрые пряди волос обрамляли щеки.

– Не, ты чо! Я это, так… Блин, красивая ты! – вырвалось у Турки, и он почувствовал, как щеки заливает краска.

Лена усмехнулась, прикрыв рот ладонью:

– Лучше комплимента еще не слышала. Ладно, сейчас, надену что-нибудь. Только не подглядывай, правда!

Турка протолкнул по пересохшему горлу комок. Каков придурок! А если бы взял и зашел в ванную?! Да Конова дала бы ему пощечину и выгнала бы.

Хотя она ведь заигрывает. И разве не было в ее голосе некоторой толики сожаления?

– Нет, не было, – пробормотал Турка.

– С кем ты там?.. – Лена переоделась в короткие шортики и длинную футболку, почти как платье.

– Так… Чай пить будем?

– Будем, – кивнула она.

Быстро вскипятили чайник на газовой плите. Лена достала две кружки: одну с котятами, а вторую с синей собакой. Турка вспомнил того пса, со стоянки. Давно пора его усыпить, только отпугивает физкультурников.

Лена бросила на дно кружек несколько сухих листиков:

– Любишь зеленый?

– Обожаю! – сказал Турка, и Лена хихикнула. Зеленый чай Турка пробовал, конечно. Собственно, когда мама покупала разные сорта чаев и спрашивала, какой ему нравится больше – «Бабочка» или «Драконий глаз», – пацан лишь пожимал плечами. Никакой разницы во вкусе он не замечал. Отец так и вовсе не пил зеленый. «Горький как полынь, чего в нем хорошего?», – говорил он.

Кипяток жадно набросился на стенки кружек, закружились чаинки, к потолку взмыли завитки пара.

– Я вообще без сахара пью. А тебе сколько ложек?

– Я тоже без сахара, – слукавил Турка. Вообще-то он клал две-три ложки.

– Точно? Ну смотри, сахарница стоит. Если будет невкусно, так ты не стесняйся. Ой, как хорошо побегали! У меня мышцы так приятно вибрируют, чуть покалывают, – Лена грациозно опустилась на табуретку, наклонилась над кружкой и сделала небольшой глоток: – Ух, горячий. Ты чего не пьешь?

– Обжечься боюсь, – Турка потер затылок. Там появилась пульсирующая боль, будто изнутри черепа в него что-то тыкало. – Слушай, ты одна, что ли, живешь?