Училка и бандит (СИ)

… оргии, наркотики, сатанинские мессы и, упаси Господь, подтирание листом лопуха. И послали же мне небеса и система образования мужа!

- Так! – мама хлопает в ладоши, и поднимается со стула. – Боренька, собирайся – со мной поедешь. А с Василисой я сама разберусь, милый! Не переживай, никакого развода не будет.

Боречка обиженно сопит, приглаживая волосы, а затем хватает свой видавший виды рюкзак.

- Мама, он в секте, ты вообще слышала?

- Глупости какие! – фыркает мама, величественно продвигаясь к выхожу из кухни, а затем оборачивается: - С вашими родителями, молодой человек, я поговорю сегодня же, не сомневайтесь! А ты, Василиса, прекращай быть позором семьи и, ради всего святого, уберись в квартире!

Через минуту дорогие родственники оставляют нас с Иваном наедине. Тру лицо руками, пытаясь прийти в себя, а затем хихикаю, неожиданно для самой себя.

- Что? – вздрагивает Ваня.

- Ничего… ха! Ну ты и ссыкло, оказывается, - прыскаю я, и передразниваю: «Ой-ой, не говорите мамочке, а то она меня отшлепает!»

- Сейчас я кого-то отшлепаю! – Иван поднимается со скрипнувшего стула, и я отбегаю на безопасное расстояние от надвигающегося на меня мужчины.

ГЛАВА 22

Хохочу, как ненормальная, и скрываюсь в своей комнате. Изо всех сил вцепляюсь в ручку двери, и тяну на себя – замок, как обычно, сломан. Как и все в этой разваливающейся халупе.

- Мужчина, успокойтесь, - кричу я разбушевавшемуся Ивану. – Иначе я на вас маменьку натравлю: свою или вашу!

- Ну Василиса, - угрожающе рычит эскортник, толкая дверь, - доберусь я до тебя! Открой немедленно!

- Нет!

Иван снова толкает дверь, и мне с трудом, но удается сдержать напор этого наглеца. Ха! Я, хоть и не дружу со спортом, но живу без мужика. Продукты приходится самой таскать, как и стопки книг. И мебель двигать, и все остальное. Да я сама чугунную ванну осенью тащила – лишь бы грузчикам не платить.

Посильнее иного мужика буду!

- Василисушка, открой! - меняет тактику Иван, и вежливо стучит в дверь.

Тук-тук-тук. Ох, какой примерный мальчик.

- Кто там? – тоненьким голосом спрашиваю я, чувствуя себя как в сумасшедшем доме.

- Твой ученик. Впусти, драться не буду!

А чего это я закрылась, и правда? Как тринадцатилетка себя веду – стыд и срам. Маменька бы, узнав о таком ребячестве, впала бы в шок, и лишила меня наследства: трех курей, поросенка и чехословацкого трюмо, которые мне обещаны.

Да и, какой бы сильной я ни была, если бы Иван захотел – вышиб бы дверь. Так что не сделает он мне ничего. Он, насколько я успела понять, женщин не обижает. А это значит, что вертеть им можно в свое удовольствие! Сейчас зайдет, скажет «бу», и утихнет.

- Ладно, входи в мою девичью светелку, - я отпускаю ручку двери, и делаю пару шагов к окну.

Пытаюсь сделать эти пару шагов, если быть точной. Гадкий Иван врывается в комнату так резво, словно у него диарея, а здесь стоит вожделенный унитаз. Хватает меня за талию, и вот я уже лежу на колючем пледе, а этот несносный мужлан нависает сверху.

- Ты что себе позволяешь? А ну, слезь с меня! – строго, идеально копируя матушкин голос приказываю я.

На мужчин обычно действует безотказно – у них все, что нужно опускается от «училкиного» тона голоса. А этот лишь смеется.

- Все, Василисушка, ты попала!

- Ты помнишь, что я тебе говорила всего пару часов назад, Иванушка? Будешь приставать – никаких уроков, никакого возврата долга… ничего!

- Ой, да никуда ты от меня не денешься, - фыркает мерзавец, и… целует меня.

Приподнимаю локти над кроватью, и скрючиваю пальцы, чтобы расцарапать чью-то наглую морду, и зависаю на миг от приятного ощущения. Дело свое Иван знает: целует умело, властно. Сминает губы настойчиво, не торопясь лезть языком в мой рот. Ощущение крепкого мужского тела на мне волнует и, чего скрывать, воспламеняет меня буквально за пару секунд – иногда оказаться в чужой власти весьма возбуждающе.

«Ладно, - думаю я, опуская ладони на мужские плечи, - не буду пока драться. Пару минут кайфа я могу себе позволить. Надеюсь, платить он меня не заставит!»

- Какая послушная, - шепчет Ваня, на пару секунд оторвавшись от моих губ. – А стоило всего лишь заткнуть тебе рот. Хм, возьму на вооружение.

Сужаю глаза, и готовлюсь врезать подлому эскортнику, но его губы снова накрывают мои. И в этот раз ласки мужчины куда откровеннее. Горячее дыхание опаляет, когда Иван легко прикусывает мою нижнюю губу. Щетина колет нежную кожу, но и это, будь оно проклято, приятно.

Сама не понимаю, как так вышло, но мое тело живет своей жизнью: руки не отталкивают, а прижимают к себе мужчину, который упоительно меня целует. Ладонь Ивана накрывает мою грудь, и сжимает – сильно, но не больно. Разум мой несколько трезвеет от этого непотребства, но в этот момент мужчина оставляет мои припухшие губы, и прикусывает мочку уха.

Вздрагиваю от прошившего меня разряда. Почти пищу от горячего комка возбуждения, пульсирующего внизу живота – там, куда давит весьма внушительная эрекция мужчины.