Училка и бандит

И Борис, всю ночь дергавший ногой, и сопевший мне в ухо, а под утро возжелавший исполнения супружеского долга. Желание его я ему зажала в руке так, что бедолага побледнел, и испариной покрылся в боязни, что оторву, как грозилась.

Зато отстал.

А теперь это. Пробуждение мечты: свои, чужие, люди, кони… и все в моей комнате.

- Никуда я не уйду, - Иван придвигает стул ногой, и раздается мерзкий скрежет, от которого мама морщится. Ненавидит она такие звуки, считая их неприличием. Мужчина поворачивается к моему пришибленному семейству, и подкидышу-Бореньке: - А вы идите. У нас разговор.

- Вам ясно сказали: убирайтесь! – включается в общий беспредел мама.

- Варя, уймись. Пусть молодежь сама разбирается, - деда Степа, обычно не вступающий в споры с мамой, бросает на меня хитрый взгляд, и тянет маму за руку.

Предатель.

Я думала, он на моей стороне!

Дверь захлопывается, и я остаюсь наедине с этим гулящим товарищем. Ему бы тоже не помешало прищемить то самое место, за которое я Бореньку с утра «приласкала».

Потаскун.

- Чего явился? Я тут жизнь свою личную налаживаю, - точь-в-точь маменькиным голосом бурчу я.

Мало того, что гопник, ломающий колени ни в чем неповинным физрукам, враль, так еще и бабник. До сих пор перед глазами эти их предварительные ласки.

Убила бы!

- Твоя личная жизнь – это я, - заявляет мое персональное и неверное несчастье. – Чтобы больше к нему не подходила! Собирайся, поедем ко мне, а потом в школу.

Вот те раз.

- Эту свою вези, - играю бровями, и валюсь на кровать. Изгибаюсь, потягиваясь, а Иван ерзает на стуле, глядя на это безобразие. – А мне и здесь хорошо. Ночь была такая… горячая! Меня даже ваши вопли с трудом разбудили.

По комнате раздается ощутимый скрежет зубов, и хруст костей. Хитро кошусь на Ваню, а на нем лица нет: кулаки сжимает, на лбу венка набухла…

Красота.

Так тебя!

- Ты говоришь про…

- Секс, Ванечка. Я говорю про секс со своим мужем, - договариваю я за него ласково-преласково.

Не голос, а мед для ушей.

- То есть, вы…

- Угу. Четыре раза за ночь, - «делюсь» с ним. - Знаешь, я весьма недурно провела время.

… слушая сопение Бори. Лучшая ночь в моей жизни.

- Врешь! – злится он.

Вру, но буду стоять до последнего. Врагу не сдамся.

- С чего ты взял? Нет, я не вру. Разочаровалась в тебе: бандюган, который в тюрьме окажется рано или поздно, врун и бабник – вот ты кто. А Борька меня утешил, - ложусь боком к хмурому мужчине, который все же явился за мной.

Бывает и такое: гуляет, как кобель последний, но под бочок возвращается.

Только мне такого не надо.

Но раз пришел – значит я Ивану нужна. А раз нужна – уж я напоследок на нем отыграюсь!

- Вообще-то, я тебе не изменял. Встреча была в клубе, а там девочки. Да, раньше я пользовался услугами Лейлы, но не сейчас. Не прогонять же мне ее было?

Серьезно?

- Прогонять, Ванечка, прогонять. Или ты у нас такой товарищ: все в окно, и ты следом, чтобы от коллектива не отрываться?

- Не включай училку! – злится он, встает, и сдергивает меня с кровати. – Как с тобой познакомился – никого не было. Да ты и сама могла бы догадаться: я все время за тобой бегаю. Когда бы я успел?

Ну, на это дело много времени и не надо. Кто захочет – тот найдет.

- Ты думаешь, что после всего твоего вранья я тебе поверю? Я, хоть и блондинка, но не идиотка же!

Сижу на его коленях, стиснутая не слишком ласковыми объятиями рассерженного мужчины. И наслаждаюсь, как полная идиотка: тем, как тяжело и быстро бьется его сердце, слабым запахом парфюма, и даже ненавистными мне сигаретами.

- Ты мне поверишь, потому что я правду говорю, - вздыхает Ваня мне в затылок, и прикусывает ухо. Сладко отдает внизу живота от этой дурманящей близости – мне всегда его мало. – А ты, Вася, врушка. Секса у тебя и этого лоха не было. И не будет. Никого, кроме меня не будет.

Черт.

Люблю его до жути, и хочу также сильно. Но всего, без остатка.

А еще хочу, чтобы Иван делал так, как я скажу. Привыкла к такому: маму папа слушается, Борька вон тоже. А этот своевольничает.

Изменял, не изменял, изменял… нет, пока точно не узнаю – и разговаривать не о чем.

Сейчас попрошу дедулю отвезти меня домой, там мой Бандит совсем один. Соседка, конечно, присматривает. Но оставлять лапочку надолго не входило в мои планы.

Тот Бандит лучше этого.

Он честный.

- Захочу – будет еще сотня мужиков, - поднимаю я бровь, и бью острым локтем Ваню по плечу. А затем резко соскакиваю с его коленей. – Уходи!

- Только вместе с тобой, - стоит он на своем. – Вася, ну будь ты взрослым человеком! Я тебя и с твоей неадекватностью люблю, но хоть сейчас включи голову.

Задыхаюсь от возмущения так, что впервые в жизни слов подобрать не могу.

С моей неадекватностью?

То есть, это он меня так любит?

Подхожу к двери, распахиваю ее, и резко, на весь дом говорю:

- Адьос, амиго. Тебе пора по своим темным делишкам, а я-неадекватная пойду выбирать боа и сари. Не в чем собаку выгуливать, все наряды нормальные, а мне нужно что-то подходящее моему характеру – неадекватное.

- Ну, я же говорил любя, - пожимает Иван плечами, собираясь довести меня до белого каления.