Училка и хулиган

Макс тяжело сглатывает и поднимается на ноги. Теперь он возвышается надо мной и приходится задирать голову вверх, чтобы посмотреть на него.

Я облизнула последний пальчик, вытерла губы салфеткой и благодарно улыбнулась.

— Большое спасибо за ужин. У тебя явный кулинарный талант. Какие у нас планы? Собираемся и едем? Далеко еще до Темрюка? Не хотела тебя огорчать, но Машки там скорее всего нет. Может, ну его, Темрюк этот? Поехали назад, а?

Выпалила все разом и обратила внимание, что Макс не торопится отвечать. Молча смотрит и подозрительно тяжело дышит. Нехорошее предчувствие заворочалось где-то в районе груди. Видела я у него сегодня такой взгляд, и то, что последовало за ним, меня не обрадовало.

— От тебя сейчас исходят волны наслаждения и удовольствия. — нарушил неловкую тишину оборотень. — Твои эмоции оглушают и лишают выдержки.

— Сделаешь еще шаг и получишь совсем другие волны. — пригрозила я. — И отрицательные эмоции.

В подтверждение своих слов сняла один шлепанец и многозначительно хлопнула им по ладони.

— Женя… — битому неймется и он делает шаг в мою сторону.

— Не подходи! — вскакиваю с места и отпрыгиваю.

— Женечка… Глупая моя девочка… Я же не обижу. Иди ко мне.

Шальной взгляд и протянутая рука добавляют мне уверенности держаться от него на расстоянии.

— Макс, отстань, — взвизгнула я, когда оборотень делает мгновенный рывок и крепко хватает за предплечье, уверенно притягивая к себе.

Кошмар, какой горячий, обжечься можно. Нужно будет разузнать, что у оборотней с температурой тела. Пока я размышляю, как может быть такое, что сам Макс горяченный, но при этом дрожит, как-будто ему холодно, сам виновник размышлений времени зря не теряет. Сдернул резинку с волос, позволив им свободно рассыпаться по плечам и легонько помассировал затылок, вызвав неконтролируемую волну мурашек по всему телу. У меня дома, кстати, где-то валяется массажер для головы "Мурашки", нужно найти и пользоваться регулярно. Вон как приятно. Прикрыла глаза, наслаждаясь лаской и почувствовала легкий поцелуй на губах.

— Умница моя. Сладкая девочка, — шептал Макс, покрывая невесомыми поцелуями все лицо.

— Прекрати, — дернулась из крепкого захвата. Массаж, это конечно хорошо, но целовать я себя не разрешала. И что его горячая лапа делает на моей спине, опускаясь все ниже и грозя залезть под футболку?

— Женечка… — сопит лохматый Дон Жуан, покусывая мочку уха и не обращая внимания на сопротивление.

— Макс, я серьезно! Убери руки!

Оборотень затуманенным взглядом смотрит мне в глаза и я вижу, как за желтыми сполохами исчезают последние крупицы человечности. Дергаюсь изо всех сил, одновременно отталкивая потерявшего контроль Макса, но он с рычанием роняет меня на мягкую траву и накрывает своим обжигающим телом.

"Ой, мамочки"…

— Слезь с меня, дурак дурацкий… - хныкала я и изворачивалась под неподъемным горячим телом.

Тело сдвигаться не желало и вовсю бесчинствовало. Макс вклинился бедрами между моих ног и прижался вздувшейся ширинкой к лобку. И трется вовсю, мерзавец. Пыхтит, постанывает, глаза закатывает. Мерзкое зрелище. Смешно вам? А мне вот нет. Знаете, как больно? По нежному местечку молнией ширинки ерзает. Кирпичом потереть — и то приятнее будет, наверное.

Кое-как, где с молитвой, где с крепким словцом, высвободила одну руку и вцепилась одуревшему оборотню в самое чувствительное место. А где у мужиков такое? Правильно — кадык. Сжала изо всех сил и дернула. И знаете что? Не особо чувствительным оказалось это место. Или я такая слабосильная. Оборотень лишь рыкнул, оторвал мою карающую длань от своей шеи, развернул тыльной стороной к себе и принялся покрывать запястье жаркими поцелуями, слегка втягивая и покусывая тонкую кожу.

— Ах… - меня как кипятком обдало от этой незамысловатой ласки.

Я думала, он меня легонько придушит или ласково по почкам наподдаст за кадык-то свой, а он целует. Удивил, в общем. Может, и правда не врал насчет чувств своих? Хотя кого я обманываю? Какие могут быть чувства, когда мы знакомы всего сутки? И сразу ребенка ему подавай. Вон как старается, трудолюбивый, уже и под футболку залез, треплет многострадальный бюстгальтер.

— Ааа, — заголосила я. — Не тронь лифчик, скотина!

Скотина послушно убрала руку из области декольте и переместила ее в зону бикини.

— Я не то имела в виду, — попыталась объяснить свою мысль оборотню, но не успела.

Жаркие губы заглушили неубедительный лепет и впитали жалобный стон, едва настойчивые пальцы погладили чувствительный бугорок. Макса трясло крупной дрожью, когда он слегка отстранился и заглянул мне в глаза безумным огненным взглядом, одновременно сдвигая тонкую ткань белья и касаясь подрагивающими пальцами нежной плоти.

Мое тело выгнуло, как от удара током и я изо всех сил оттолкнула наглого оборотня.

— Нет! — зло выкрикнула в довольное лицо и еле сдержала слезы.

Как жить теперь с осознанием того, что телу понравилось это чувственное прикосновение? И судя по самодовольному выражению на физиономии несносного Макса, он это понял.