Училка и хулиган

Пока Макс разворачивался, Кирилл метнулся молнией ко мне, сгреб в охапку, резко потянул за волосы вниз, из-за чего голова запрокинулась, а горло оголилось, натянув кожу до предела. И через мгновение его зубы сомкнулись на шее, прокусывая кожу.

Секунду спустя я сидела, хватая воздух ртом, на мягкой траве лужайки. Рукой зажимала рану на шее и готовилась залить все вокруг водопадом слез. В пяти метрах левее катались и рвали друг друга взбешенные волки.

Подбежала Леа и, что-то приговаривая, потянула к дому. Ноги не слушались и не желали удерживать тяжелое тело вертикально. От шока и непонимания происходящего, я не могла рационально мыслить. В голове настойчиво пульсировала одна мысль: "Что это было?"

— Вы что тут устроили? — громовой голос Виктора Эдуардовича был для меня спасательным кругом в этом безумном представлении. Сейчас альфа навешает затрещин двум мерзавцам и расставит их по углам. А, может, и чью-то шкуру подарит на воротник. Такие мстительные мысли бродили в голове, пока Игнатов-старший шел по дорожке от припаркованной машины.

Подошел ко мне, неловко осевшей на лужайку, оценил дрожащие губы, заплаканное лицо и окровавленную одежду, и, сделав страшное лицо, повернулся к разъяренным животным. Оборотни уже буквально перепахали газон и уничтожили цветник, но останавливаться, кажется, не собирались.

Внезапно, что-то в окружающем пространстве изменилось. Если попробовать описать словами свои ощущения, то это было похоже на все увеличивающееся давление. Невидимая сила пригибала к земле, выбивая болезненные стоны и заставляя свернуться в клубочек, прикрыв голову руками. Невыносимые ощущения продолжались не больше минуты, но этого хватило, чтобы возненавидеть весь белый свет и раскаяться в грехах.

— Ты как? — Виктор Эдуардович присел на корточки и убрал мои руки с головы.

С тревогой осмотрел мое побледневшее лицо, вынул из кармана платок и вытер мокрый нос.

— У тебя кровь пошла носом, — пояснил он. — Реакция на силу альфы. Извини, что пришлось пережить это, но по-другому их было не остановить.

Я ничего не поняла из его объяснения, да и нечем было понимать. Все мыслительные процессы в голове временно прекратились. Мозги, по ощущениям, тщательно взбили ручным миксером до состояния крепкой пены.

Услышав стоны, приподняла голову и обнаружила в центре перепаханной лужайки двух голых окровавленных мужчин. На их телах красовались рваные раны, кровоподтеки и ссадины, а из носов и ушей шла кровь. Ужасное зрелище на любой вкус, а уж на мой — и подавно.

На ступенях террасы притулилась Леа. Она бессильно сидела, опустив голову на колени и зажимая уши руками. Плечи женщины вздрагивали, выдавая неконтролируемую дрожь.

С лужайки вновь донеслись стоны и кряхтение. Мужчины шевелились и пытались подняться с земли. У Макса это получилось с третьей попытки и он, придерживая висящую плетью руку, направился ко мне. Хромает, истекает кровью, но упрямо не сводит глаз и идет.

Я теснее прижалась спиной к ногам Виктора Эдуардовича и обхватила его за левую лодыжку рукой. Задрала голову вверх и с мольбой спросила:

— Альфа, а можно мне все-таки другую пару?

— И не смейте втягивать Евгению в свои разборки!!! — голос альфы раскатисто гремел уже добрых 20 минут.

Игнатов бушевал с тех пор, как вернулся домой и разнял дерущихся волков.

Леа, причитая и охая, увела меня в комнату, обработала и заклеила пластырем рану, помогла переодеться и теперь отпаивала чаем. Я сидела, поджав ноги, на кровати, прихлебывала горячий, пахнущий травами напиток, и заслушивалась мощью голоса сердитого Игнатова. Благо, его было отлично слышно через открытое по случаю теплого вечера окно.

— Скоро ночь на Купалу, вот и вызывайте друг друга на бой. Хоть поубивайтесь там, но Женю чтоб ни одна сволочь больше не тронула! Ты понял меня, Кир? Убирайся из моего дома, и всем передай, что Женя под моей личной защитой. Кто тронет ее — будет иметь дело не с Максом, а со мной!

Рыкнув напоследок, Игнатов чем-то звякнул, бумкнул и, наконец, утих.

— Как себя чувствуешь, Жень? — подала голос Леа.

Я пожала плечами.

— Побаливает немного.

Воспаленную кожу и правда кололо и дергало под повязкой. Мои размышления о необычных ощущениях в месте укуса прервало появление Виктора Эдуардовича. Он резко распахнул дверь в спальню и размашисто вошел, принеся с собой ауру властности. Под его жестким, все еще не остывшим взглядом, я непроизвольно сжалась, втянула голову в плечи и опустила глаза в пол.

Игнатов подошел, сел на кровать и крепко ухватил меня за подбородок пальцами. Задрал голову и, удерживая ее в одном положении, другой рукой резко сдернул пластырь с шеи.

Я зашипела и дернулась, но Виктор Эдуардович не обратил на это особого внимания. Продолжая держать подбородок, покрутил мою голову в разные стороны и внимательно осмотрел рану.

— Не заклеивай. На воздухе быстрее заживет, — сказал, закончив осмотр.

— Хорошо, — согласно кивнула я.