Училка и мажор

Ущерб? Господи, о чем они? Сквозь густой туман неверия я захожу в свою квартиру, где все перевернуто вверх дном. Буквально каждый шкафчик выпотрошен. Я обессилено оседаю на табурет в зале и в ужасе оглядываю бардак, учиненный тем, кто явно был заинтересован в поиске чего-то ценного.

—Надо понять, что пропало, — хриплый баритон Славы звучит за спиной.

—Я бы вызвал полицию, если это тот кадр, то надо все фиксировать, а тебе съезжать, Вася. Пока мы не разберемся во всем.

—Нет…не надо полицию, — я поворачиваюсь к парням и подозрительно кошусь на них, ощущая липкий пот по всему телу.

Моя квартира превратилась в какой-то кошмар…

— Ребят, вы что-то забирали из…его вещей?

Проходя по комнатам, я ищу, что же пропало. Парни молчат всю дорогу, только наблюдают за моими действиями.

—Звучит как-то не очень, — ехидно-злобно отвечает Женя, а Слава хрипло смеется.

—Вась, ну ты за кого нас держишь? — по-доброму смотря на меня как на неразумное дитя, спрашивает младший Шахов.

И правда, они бы не взяли ничего, опять мои неправильные выражения звучат обидно. В этом я мастак.

—Может вы случайно что-то…

—Нет, мы передали все по нужному адресу, как и было оговорено.

Я киваю, начиная перебирать вещи.

—Вась, это надо решать с полицией.

—А если мы сделаем только хуже? Он мне угрожал, ребят, а в полицию я больше не верю. Единственный выход отдать ему то, что он хочет, — прикусывая губу, я перевожу взгляд на криво висящую картину.

—Как вернуть то, что не брали, Вась?

Вот вопрос. Если я и пальцем не тронула ничего, что принадлежало ему. Даже посуду отправили по тому адресу, который нам передали еще в СИЗО.

—Мы обдумаем варианты, а тебе пока бы переехать к нам… — Женя переводит на меня внимательный взгляд, губы сложены в прямую линию. Сейчас Шахов-старший максимально напряжен.

И Рустам открутит мне башку, а потом и вам, ребят. Господи, это все такой не вариант, что мне даже подумать страшно. Я буду жить у Шаховых? Да если Белов меня просто увидит с ними, то это уже будет огромная проблема, не говоря уже о том, чтобы жить. К тому же, они давно немаленькие мальчики и живут отдельно от мамы, а это значит, что если и переезжать к ним, то жить мы там будем втроем. Картина маслом просто.

—Нет, вы что? Какой переезд. Я в своем доме и никуда убегать не собираюсь, к тому же… — я делаю паузу и понимаю, что вслух проговорить это немного боюсь, — я больше не одна.

Взгляд Жени, направленный на меня, сейчас напоминает взгляд хищника, готово броситься на свою жертву.

—Что значит не одна? Ты того мудака простила? — парень сжимает руки в кулаки, а осторожно переминаюсь с ноги на ногу.

—Нет, я в своем уме, Жень, я просто…встретила другого.

—И кого другого? — Слава стоит чуть поодаль и недоверчиво пялится на меня, пока старший Шахов достает из кармана пачку сигарет, берет одну двумя толстыми пальцами и умещает во рту.

Почему я не вижу радости на лице у своих друзей?

—Это сейчас не важно, важно то, что я больше не одна. Но нам надо решить вопрос только втроем.

—Ага, а твой новый ебырь слишком смазливый для серьезных дел, да? С другой стороны, нас-то не очень жалко, да? Че нам, всего-то спецназ, и не в таком болоте бывали, знаем, плавали.

Я застываю от обидных слов, брошенных словно острый кинжал. На какое-то мгновение мне даже хочется подойти и вмазать Жене по лицу, вот только хуже в итоге я сделаю только себе, ведь эту махину с места не сдвинуть. Как он мог такое подумать? Что значит “не жалко”? Это мои единственные близкие люди, мои друзья, и, конечно, я ими дорожу, но они военные люди, они опытнее, они в теме, а чем им поможет мальчик с серебряной ложкой во рту?

—Жек, ты на поворотах осторожнее, — предупреждающе говорит Слава, хмурясь, переводя взгляд то на меня, то на брата.

Слова застревают в горле, я проглатываю вязкую слюну и воинственно вздергиваю подбородок.

—Знаешь, я бы может и пояснила теперь, но просто уже не хочу ничего. И говорить с тобой я тоже не хочу, Шахов. Ты как был несдержанным чурбаном, так им и остался! — разворачиваюсь и резкими движениями иду в свою комнату, где начинают складывать разбросанные вещи. Нафига ему нужны были мои труселя? Что я там прятать могу, кроме своей заниженной самооценки?

Слава идет следом, прикрывает дверь и шепотом говорит мне, разъяренной фурии, скидывающей все в одну кучу.

—Вась, ты не бери в голову, мы только после задания, насмотрелись такого, что и врагу не пожелаешь. Да и Жеку ты знаешь, он всегда вспыльчивый был, когда вопрос касался тебя… — Слава мнется у двери, а я все слушаю и внимаю.

—Грубость и резкость — это одно, а несдержанность — другое. У меня есть свои мотивы, почему я не хочу никому ничего говорить, и я имею на это право, Слава!

—Имеешь, конечно, кто ж спорит. При любом раскладе мы будем придерживаться твоего мнения, но вопрос безопасности первоочередной, и я настаиваю на переезде.