Училка недобитая (СИ)

— Без проблем. У тебя денег нет на моё лечение. А Михаил не даст ни копейки, узнав, кого ты

покалечил.

— А ты у нас особенный?

— Не поверишь, да. Но это была только первая причина.

— Есть ещё?

— Да. У тебя на меня стоит, — Антон ехидно оскалился.

Глеб выматерился и свирепо посмотрел в голубые омуты:

— Я уже говорил, что это было не из-за тебя. Просто в баре мальчик миленький попался. Знаешь, так здорово отсасывает, ммм… — Савкин мечтательно закатил глаза.

— Интересно, через скольких он прошёл, прежде чем скинуть тебе своих микробов?

— Пошёл ты. Сопляк.

— Замазку дай. Мне противно находиться рядом с тобой.

— Пошёл вон! — студент толкнул старшеклассника в плечо.

— Ты обещал. Слово своё держи. Должно же в тебе быть хоть что-то хорошее, — Антон брезгливо

поморщился.

Шатен скрылся в спальне и через минуту вернулся с косметичкой.

— Возьми. Я надеюсь, что больше никогда тебя не увижу.

— Ошибаешься, мы завтра встретимся.

— С какого перепуга?

— Ты так нажрался вчера, что забыл о возможном существовании у себя ребёнка?

Глеб замер, отвёл взгляд в сторону:

— Не забыл.

— Знаешь, почему ты мне противен? Думаешь, потому что ты кувыркаешься с мужиками? Нет.

Потому что ты не отвечаешь за свои поступки. Трус.

— А как бы ты поступил, а?

— Точно не сбежал бы, — Тимошин нацепил очки. — Завтра после обеда мы с Михаилом идём к

бабушке Артёма. Если ты не придёшь, значит, я прав.

Он вышел, громко хлопнув дверью, а Савкин, закрыв лицо руками, сполз по стене на пол.

Проклятый мальчишка, зелёный пацан, наглый, хамоватый, но проницательный до невозможности.

Как же он был прав. Глеб действительно сбегает, но не от кого-то, а от самого себя, от

ответственности. Впервые в жизни он боится и не может принять решение, способное кардинально

изменить его жизнь.

Он помнил своё обещание отцу, но думал, что у него есть время. Окончить университет, устроиться

на работу, обработать почву и потом уже искать подходящую девушку, готовую родить от него

ребёнка без каких-то отношений, а теперь? Ребёнок, возможно, уже есть. Да и одного взгляда на

мальчика было достаточно, чтобы понять, кто его отец. Гены оказались сильнее, сходство на лицо. И

как быть сейчас, когда всё переворачивается? Савкин всегда считал, что семью нужно заводить, когда ты уже твёрдо стоишь на ногах, но никак не в тот момент, когда ты студент с работой на

неполную ставку. Есть квартира, есть машина, но ведь это нельзя назвать состоятельностью. А

своему отпрыску хочется дать всё и сразу. Но ведь не бывает так, как бы ни хотелось.

Синяки на тоненьких ручках ребёнка всплывали в памяти шатена. Как можно бить своего же сына?

Как? Возникало желание удавить Светлану собственными руками. Поднять руку на беззащитное

родное существо — это было вне понимания парня. Его самого никогда не били родители. Могли

поставить в угол, отобрать игрушки, лишить сладкого и прогулок с друзьями, но чтобы вот так, по-

зверски…

С другой стороны, ведь всё уже сделано. Мальчик есть, ему нужна любовь и забота. У Глеба

защемило в груди, когда он снова вспомнил чумазое личико и дрожащие губы. Обнять, приласкать, обогреть, защитить. Но справится ли он? А как же учёба и работа? Нанять няньку? Нужны средства.

Просить у отца? Противно, да и не привык.

Телефон вырвал Савкина из задумчивости.

— Да, пап, — мельком взглянув на дисплей, ответил парень.

— Привет. Голова не болит?

— Нет.

— Завтра утром сдашь анализы.

— Хорошо.

— Я дал Антону твой номер.

— Он заходил.

— Хороший парень, — Михаил явно улыбнулся.

— Не заметил как-то.

— Мы с ним завтра идём в больницу.

— Он сказал. Хочешь, чтобы я пошёл?

— Глеб, думаю, что это решать тебе.

— Знаю. Как он?

— Кто?

Студент помолчал, постучал пальцами по полу и выдохнул:

— Мой сын.

— Не отходит от Алисы.

— Можно я приеду? — неожиданно для самого себя спросил Глеб.

— Тебе нужно чьё-то разрешение, чтобы увидеть собственного ребёнка?

— Через час буду, — сбросив вызов, шатен вскочил и понёсся к двери, натягивая практически на

ходу кроссовки и толстовку.

Отъезжая от дома, Савушка лихорадочно искал в списке вызовов номер Антона.

— Чего тебе? — недовольно буркнули в трубку.

— Извиниться хочу.

— Извиниться? — Тимошин замолчал на несколько секунд. — Что тебе нужно?

— А ты сообразительный.

— Не жалуюсь.

— Где ты сейчас?

— Иду на остановку.

— Я заберу тебя.

— Зачем? — насторожился школьник.

— Я еду к отцу...

— И?

— Ты не мог бы поехать со мной?

— Боишься Артёма?

— Боюсь, — честно признался Савкин. — Всё, я тебя вижу, — отбросив телефон на соседнее

сиденье, он прижался к тротуару и затормозил возле хмурого Тимошина.

— Садись, — перегнувшись, студент распахнул дверцу.

— Похищение среди бела дня, — притворно охнув, старшеклассник плюхнулся прямо на телефон и

вздрогнул. — Мать твою, что это?! — вытянув из-под задницы мобильник, он облегченно выдохнул.

— А ты что подумал?

— Кто ж тебя знает, вазелиновый друг.

— Какая же ты язва.

— Я пока ещё гастрит.

Глеб усмехнулся, но промолчал.

Чем ближе они подъезжали к дому его родителей, тем крепче он сжимал пальцы на руле.

— Не трясись ты так. Это всего лишь двухлетний ребёнок, — ткнул его в плечо Антон.