Учимся читать лирическое произведение

Но это не смерть, а сон души, после которого «Душе настало пробужденье». Отчего? Оттого, что миновал кризис. В черновике стихотворения «…Вновь я посетил…» поэт написал об этом так: «Но здесь меня таинственным щитом / Святое провиденье осенило, / Поэзия, как ангел утешитель, / Спасла меня, и я воскрес душой». А когда душа воскресла, она вновь в состоянии воспринять прекрасное: «И вот опять явилась ты». Явление любви – следствие пробуждения: когда душа спит, она глуха к прекрасному, в ней не возникает отклика, и невозможно пронзительное ощущение неповторимого мгновения, озарение любовью.

В пятой строфе дословно повторяется сказанное в первой: «Как мимолетное виденье, / Как гений чистой красоты». Повторения в лирике всегда значимы: они обнаруживают несходное в одинаковом и похожее в различном. И здесь мы видим новое: теперь свет красоты еще ярче, потому что он пришел на смену мраку, это уже не пробуждение, а возрождение к жизни.

Финал стихотворения – не созерцание прекрасного, а страстный отклик на него лирического героя. Здесь нет слова «я», его заменили сердце и душа, что говорит о внутренней гармонии целостной личности. Это не краткое исчезнувшее мгновение, а нынешнее состояние, в чем убеждает настоящее время глагола – бьется. Чувство любви дает возможность ощутить всю полноту жизни, счастье – упоенье.

Здесь ярко раскрыта самая сущность понимания Пушкиным счастья. Человек счастлив, когда у него есть высокий идеал – вера в непреходящее, когда он способен к творчеству, когда в душе горит живой огонь чувства, остро переживается радость и страдание, и все кипение активной и пылкой души венчает прекраснейшее из чувств – любовь. И теперь вера, вдохновение и любовь воскресли вновь, и на высшем моменте возрождения души заканчивается стихотворение.

Мы лишь обозначили смысловую канву стихотворения, а каждый читатель увидит в нем то, что важно и близко именно ему.

Монастырь на Казбеке

Монастырь на горе Казбек, изображенный в этом стихотворении, описан и в прозаическом произведении А. С. Пушкина «Путешествие в Арзрум»:

«Утром, проезжая мимо Казбека, увидел я чудное зрелище. Белые, оборванные тучи перетягивались через вершину горы, и уединенный монастырь, озаренный лучами солнца, казалось, плавал в воздухе, несомый облаками».

И вот стихотворение, навеянное той же картиной:

Высоко над семьею гор,
Казбек, твой царственный шатер
Сияет вечными лучами.
Твой монастырь за облаками,
Как в небе реющий ковчег,
Парит, чуть видный, над горами.

Далекий, вожделенный брег!
Туда б, сказав прости ущелью,
Подняться к вольной вышине!
Туда б, в заоблачную келью,
В соседство Бога скрыться мне!..

В обоих текстах изображается один и тот же предмет, который произвел на автора сильное впечатление. Поэтому и прозаический отрывок, и стихотворение эмоциональны и поэтичны. Но в «Путешествии…» описание – одно из дорожных наблюдений, хотя и воспринятое автором как нечто удивительное (чудное зрелище; казалось, плавал в воздухе). А в стихотворении мы отмечаем взгляд восхищенного художника – монастырь предстает, будто живописное полотно в раме, и главное – в нем воплощены мысли и чувства поэта, вызванные этим зрелищем. Потому и понадобилось Пушкину воссоздать эту картину в стихах, придав ей с помощью четырехстопного ямба значение не просто дорожного впечатления, а чего-то необычайно значительного.

Уже в первых трех строках стихотворения возникает величественная картина. Ключевые слова здесь: высоко, царственный, сияет, вечными. Они передают ощущение величия, мощи, света, утверждают возвышенную эмоцию. Это не мимолетное впечатление, а сама вечность, недаром

оба глагола в первой строфе – сияет, парит– стоят в настоящем времени (в отличие от глаголов в прозаическом отрывке).

А как много говорит нам сравнение монастыря с ковчегом! Ведь на Кавказе издавна существовало предание о том, что к горе Арарат пристал Ноев ковчег – корабль, в котором нашли спасение от Всемирного потопа люди и животные. Слово ковчег означает также ларец для особенно ценных предметов, а в православной церкви ковчегом называется ларец, в котором хранятся святые дары. Слово несет в себе высокую окраску, воспринимается как символ божественного, надежды на спасение.