Учёный

В нескольких формулах сущность явления.

«Материальная в целом культура,

Больше всего в проявлении строек

Сколь грандиозных, настолько и жутких,

Нам демонстрирует не отпадение

От материнского лона природы,

Но беснование плоти над духом.

И отхождение русской державы

От благодати пути православия

Началось, следственно, не с революции,

А с Транссибирской ещё магистрали.

Столь символична поэтому будущность

Этой дороги, что стала впоследствии

Лишь инструментом машины ГУЛага

Для истребления русских людей

В дальних пределах Советской империи».

Ромуальд Игнатьевич

Спорно, по-моему, но занимательно.

Вы отрицаете полностью значимость

Строек великих в российской истории?

Сергей

Наоборот, предаю им значение

Крайне высокое, но отрицательно.

В частности, взглянем на сущность предмета,

Что я исследовал. Роль он сыграл

Вовсе не ту, для какой предназначен,

Но как приспешник убийства людей

В скорбный период большого террора.

Ромуальд Игнатьевич

Были, однако, и плюсы, что, впрочем,

Не уместилось бы в вашей работе.

Лапин

Общий вопрос напросился, едва

Начали с кафедры вы выступать.

В вашей работе идёт повсеместно

Линией красной, порой подменяя

Собственно тему её изысканий,

Сопоставленье не в пользу последнего

Веры с промышленным ростом, и вывод

Сделан об их отношенье обратном.

Это занятно, но крайне абстрактно.

Видно, работали много в архивах,

Чьи-то дела изучили, однако

Их непосредственность не ощутили,

Как-то формально даёте в работе

Материал, разбавляя последний

Морем абстрактных суждений на тему

«Роль православия в русской истории».

Сергей

Как же я мог, описуя проблемы

Столь грандиозные, вдруг не отметить

Этот важнейший вопрос мироздания.

Вера является смыслом истории,

Эта последняя – лишь хронология

Блудных сынов возвращения к богу.

Лапин

Думаю, что с кандидата довольно.

Сергей

Я не закончил ещё отвечать.

Суть не в каком-то позорном Транссибе,

Суть в божестве, как мериле вещей,

Мёртвые сооруженья людей

Их от него отдаляют, и только.

Вспомните здесь Вавилонскую башню,

Стало строительство оной во благо?

Нет! Но раздоры и брань и войну

Эта затея одни породила.

Лапин

Нет, породил их в отместку господь,

Если библейским довериться текстам.

Сергей

Он лишь учил не гордиться собой.

Жить во смирении – главный урок.

Лапин

Парализует оно устремления,

Не позволяет природное скотство

Нам превозмочь.

Сергей

Это промысел божий,

Значит достойны мы жизни такой.

Вы отмечали, что я потрудился

Много в архивах, однако отвечу,

Это слабейшая часть у работы,

Просто ненужный довесок, поскольку

Можно иронию, весь необъятный,

Равно трагический пафос истории

Этого страшного сооружения

Как элемента террора, убийства

И геноцида народа России

Мерзким безбожником, псом сатаны,

Нам почерпнуть из древнейших сказаний,

Мной упомянутых только недавно,

Всё в ней имеется, в книге святой.

Вы посмотрите, сколь формы похожи,

Дерзость строителей вред им приносит,

Ведь совершаемый ими же акт,

Против создателя пагубный акт.

Потоцкий

Вы далеко углубились за рамки

Темы, которую ваша работа

Призвана вскрыть, потому, сохраняя

Столь неказистую форму, разбилось

Всё содержание оной на много

Крайне бессмысленных мелких осколков,

Как и коллега удачно подметил,

Залитых жижей пустых рассуждений.

Необходимо исследовать больше,

Дабы раскрыть надлежаще предмет.

Это лишь к слову. А вы расскажите,

Что-то в работе того не увидел,

Сколько прошло по дороге несчастных

С двадцать девятого и до кончины,

Как вы отметили, «пса сатаны»?

Закономерность, возможно, нашли?

Некая схема, быть может, родилась

Периодичности в вашем уме,

Но, опасаясь внести недостатки,

Вы не решились её изложить?

Сергей

Я не считал. Полагаю, трагедия,

Если хотя бы один занесён

В место, чужое, себе на погибель.

Потоцкий

С этим никто и не спорит, милейший.

Не измерима людская трагедия

Цифрой сухою, оно – состояние,

За горизонт распростёртое, имя

Будет которому именно «смерть».

Мы же наукою здесь занимаемся,

Цифры и факты нам надобно знать.

Сергей

Только одно я могу рассказать.

Много крестьян поначалу ссылалось,

Полки с делами их просто безмерны,

Тонкие, в несколько листиков папки.

Многих и вовсе подобною честью

Не удостоили, на основании

Наспех составленного приговора

Бросили в жерло машины террора.

Честно скажу, пролистал их немного,

Просто формально во всём убедился.

Правда, не встретил я фактов того,

Что их ссылали железной дорогой,

Ведь информация крайне скудна,

И не понятно зачем и куда,

В лагерь который отправлены люди,

Так что и выводов сделать нельзя.

Позже ссылались рыбёшки побольше,

И ощущение сразу возникло,

Что справедливость как будто очнулась,

Вспомнивши, в мире она существует.

Бесов судили, они заварили

Кашу кровавую. Часто погоны

На фотографиях ссыльных видал.

Эти к успеху пришли людоедством,

Это они высылали крестьян.

Пусть малочисленным было их племя,

Но и отменно. Загнали во гроб,

Правда, не высылкой, только расстрелом,

Роли Транссиба в их гибели нет.

После дела прихлебателей власти

Взгляд привлекали, которых из сброда

Вывели в люди на место убитых,

Как и случается в нашей России

Им же самим на позорную гибель.

Эти этапами шли в основном,