Учись тонуть

Через двадцать минут я закончила операцию, а еще через пятнадцать, медленно пробираясь в тусклой серости раннего утра, вела машину через Хампстедскую пустошь. Кучи листьев темнели вокруг деревьев и вдоль кюветов. Молодой лис рысью перебежал через дорогу, чуть не угодив под колеса. Пришлось ударить по тормозам. Лис поднял голову. Должно быть, он видел машину, но не придал значения опасности, слишком большой и близкой, но чужеродной. Белый кончик его хвоста мелькнул и исчез в кустах. Дикие обитатели пустоши днем обычно прячутся. Свернув на обочину, я приоткрыла окно и стала осматриваться в надежде увидеть еще кого-нибудь. Прохладный ветерок принес запах мокрой травы и прелой древесины, а уже через несколько минут с ближайших деревьев стали доноситься птичьи трели. Мои руки бессильно отпустили руль, а по щекам вдруг покатились прохладные слезы.

Мимо медленно проехала полицейская машина. Мужчина с усталым лицом посмотрел на меня через боковое стекло, пожалуй, даже добродушно. Я включила зажигание, откинула голову на подголовник, расслабила ноющие мышцы шеи и принялась разминать их, поворачивая голову из стороны в сторону. Перед моим мысленным взором прокручивалась только что законченная операция, и я вспоминала, не допустила ли каких-нибудь ошибок. Нет, ни одной, все прошло гладко. Вот только имя пациентки я забыла. Или вообще не знала? Да какая разница? Ведь я ей не подруга, а акушер, принимающий роды. Она нуждалась не в дружбе со мной, а в моем мастерстве. Я повернула машину на нашу улицу и позволила ей потихоньку скатиться под горку прямо к дому. Операция прошла очень быстро, и мозг ребенка не пострадал от кислородного голодания. Интеллект девочки будет в норме, швы у матери затянутся, и этого достаточно. Я вышла из машины и оглядела пустую улицу — ряд домов с зашторенными окнами. Если мне и следовало сделать нечто большее или стать чем-то большим, от меня это утаили.

Адам спал, лежа на боку. Я подняла жалюзи, чтобы впустить свет, открыла окно, села на постель и вгляделась в его лицо. Во сне он казался моложе, почти таким, как при нашей первой встрече, хотя уже тогда был более взрослым, чем мы, все остальные. Зрелый и организованный, он уже успел сменить карьеру и покинуть Сити. Свои записи он собирал в папки, снабжал перекрестными ссылками, сносками и указателями. У него всегда все было под рукой, а мои неряшливыми стопками валялись по всей комнате, соскальзывали с письменного стола на радиатор, разлетались по полу. Меня, столь безалаберную по натуре, он прельстил своей упорядоченностью.

Наклонившись, я легонько коснулась губами его волос, ощущая разницу между пружинистыми седыми и шелковистыми черными прядями. Потом разделась, бросив одежду в сторону стула, на который Адам вешал свои тщательно сложенные брюки. Что-то не долетело и упало на пол, остальное повисло поверх его вещей. Адам наверняка заметит это и обидится. Брак и даже дети ничего не изменили. Под натиском хаоса его пристрастие к порядку лишь закрепилось на прежних позициях. Тусклый утренний свет выхватил надпись на корешке толстого тома, лежащего на тумбочке Адама, — «Энциклопедия южноафриканской фауны». Должно быть, он делал выписки.

Осторожно приподняв одеяло, я скользнула к мужу, повернулась, продвинулась от края кровати к середине и прижалась к его горячему телу. От тепла мои конечности словно растаяли. Где-то высоко, под грудью, принялся легко пинаться малыш. Адам, не просыпаясь, прильнул ко мне и обнял одной рукой. На сегодня я взяла отгул и могла расслабиться, но пока надо мной смыкалось черное покрывало сна, я припоминала список дел на завтра. Кофе с Меган, встреча с миссис Филипс, распечатка материалов для исследований, ведь на интернет в Ботсване не стоит надеяться…

Я вынырнула из глубин сна на яркий утренний свет и увидела склонившееся надо мной лицо Адама. Узкий луч раннего солнца падал сбоку, оттеняя глубокие складки между его бровями и слабые следы шелушащейся сыпи вдоль границы роста волос.

— Что случилось прошлой ночью? Почему твоя ассистентка не справилась сама?

Он наклонился поцеловать меня, и я ощутила вкус зубной пасты и кофе.

— Вовремя не диагностированное ягодичное предлежание у первородящей. Франческа запаниковала.

Адам кивнул, выпрямился и отошел к шкафу. Будь мы все еще во Франции, мы проснулись бы вместе и занялись любовью в залитой солнцем комнате. Я неуклюже перекатилась на край кровати и стала подниматься.

— На что ты потратишь свой выходной? — с еле заметным оттенком зависти спросил Адам.

— Встретимся и выпьем кофе с Меган, потом поеду к миссис Филипс… — Я умолкла, в дверях, глядя на нас, возникла и остановилась Элис. Зоуи протолкнулась мимо нее, подставила лицо для утреннего поцелуя и снова убежала. Я слышала, что София зовет девочек завтракать, но Элис не уходила. — Привет, милая, — должно быть, она услышала имя своей учительницы. — Миссис Филипс даст мне сегодня задания, которые ты будешь выполнять в Африке.

— А если я с ними не справлюсь? — Голос Элис дрогнул. — Когда мы вернемся, я уже отстану от остальных.