Учитель

– Вижу я, что парень ты хороший, наш, советский и к должности своей относишься серьезно, хотя все считают это не мужской работой. В армии любая работа мужская. Есть у меня к тебе поручение. Готовится наступление на Пермь. Нужно согласовать действия с пермскими подпольщиками, рабочими сталелитейных и оружейных заводов, у них серьезная боевая дружина. Кроме тебя идти в Пермь некому. Ты молодой, сбросим тебе годок, возраст не призывной, оденем в сборную гимназическую форму, едешь к тетке, мол, в Петрограде стало голодно. Будешь ждать нас в Перми.

И пошел я во вражеский тыл. Гражданская война она тем особенная, что каждый человек, тобой встреченный, может оказаться другом, а, может, оказаться и врагом, несмотря на то, носит ли он звездочку на фуражке или трехцветную кокарду на папахе, красные ли у него «разговоры» на гимнастерке или золотые погоны на плечах.

Это все равно, что спросить, кто для человека страшнее, волк или медведь. Я отвечу – заяц. Заверещит косой, – хватайте его, жрите, только меня, зайца, не трогайте. Вот такие зайцы и работали на обе контрразведки. И хорошо работали. Кто бы ни победил, они на белом коне несутся к штабу проигравшей контрразведки, чтобы свою папочку уничтожить и доложить, что архивы вражеские захватили, за что орден полагается с бантом на орденской ленте или с розеточкой под орденом.

Так и я шел, ни к кому не прислоняясь. Писем и записок при мне не было. Обыскивай не обыскивай, а чего нет, то того и нет. Пароль запомнил, а текст затвердил как Отче наш. Без шуток. Так на мотив молитвы и запоминал и прекрасно помню, что соответствует строчке «и избавь нас от лукавого». Попробуйте что-нибудь запомнить при помощи молитвы, сами удивитесь. Будете как бы снова и снова повторять молитву, а вместо божеских слов у вас будут выскакивать целые куски запомненной информации. И все это от Бога.

До Перми добрался без приключений. Пришел по адресу, где никого не должно быть (хозяева уехали дальше на восток), чтобы оправдать свое появление в городе. Напросился на постой в дом неподалеку от связника. Понаблюдал. Все спокойно. Зашел, сказал пароль и в этот же день меня свели с руководителем подполья. Передал, что велено и сразу же был зачислен заместителем командира боевой десятки.

– Ты человек военный, нам такие нужны, – сказали мне.

Бой за город был яростный. Из нашей десятки остались двое. Я и еще один паренек. Пришлось стрелять из всего, что попадалось под руку, чтобы остаться в живых. За выполнение задания меня наградили золотыми часами на цепочке с надписью: «Честному бойцу Уральского фронта за выполнение особого задания».

Начальник Особого отдела дивизии вызвал меня, долго говорил со мной, убеждал пойти работать к нему, ему, мол, нужны боевые и грамотные люди.

– Классовая борьба обостряется, а достойных людей, которые должны стоять на острие ее, мало, – говорил он, – грамотешки маловато.

– Так и меня, когда подрастут грамотные люди, вы тоже вычистите как неблагонадежного, – парировал я.

– Нет, ты уже человек проверенный, да и родители твои не из буржуев, а из мещан, до конторщиков выучившиеся, а это почти что пролетарии. Нет, ты наш. Иди и думай над моим предложением, – сказал начальник.

И пошел я думать над этим предложением.

Глава 8

Думать долго не пришлось. Через два часа вызвали меня к начальнику штаба, а там уже сидел начальник Особого отдела.

– Жалко, – сказал начальник штаба, – ответственный и грамотный работник, герой, можно сказать, и жалко отпускать, но вот начальник Особого отдела убедил, что для безопасности войск ты более пригодный, чем для работы в штабе, хотя и обещали, что участок работы тебе будет определен в штабе. С тем я тебя и отпускаю. Служи честно, а мы тебе поможем.

Начальник штаба встал и пожал мне руку. А начальник Особого отдела приобнял меня за плечи и сказал:

– Поздравляю. Я так и знал, что ты примешь правильное решение. Пойдем, буду знакомить с сотрудниками Особого отдела.

С одной стороны, они все решили за меня, а с другой стороны – учитель не должен быть официальным сотрудником органов. А я и не учитель, хотя и выполняю его обязанности здесь, в России. Поэтому в составе органов меня искать не будут.

– Все, что ни делается, все делается к лучшему, – говорил какой-то классик или просто умный человек, и говорил он правильно.

Отдел был небольшой. Семь человек, включая начальника и заместителя. Оперуполномоченные по полкам и отдельным частям. Один оперуполномоченный по контрразведке работал вместе с заместителем начальника, и один вместе с начальником работал по разведке. Этим работником назначался я. В мою задачу входил опрос пленных, вербовка из их числа своих помощников и заброска обратно в расположение белых войск, установление и поддержание с ними связи.

– С офицерами будем работать вместе, – наставлял меня начальник. – Колоть их надо, сволочей, заставлять работать на нас. Я тебя научу, я в этом деле руку уже набил.