Учитель афганского

— Подъезд уродов! — сказал Елка, и Равиль с ним согласился.

Длинный дотащился до двери и нажал на звонок, дребезг которого иногда снился пацанам в кошмарных снах. Изнутри прошаркали ответные шаги, дверь со скрипом разлепилась, выпуская наружу хорошо поставленный голос, заставивший пацанов скривиться как от зубной боли.

— Стасик, дорогой, здравствуйте!

В ответ тихий голос с сильными просительными нотками.

— Теть Ань. Червонец. Отдам, честное слово.

— Стасик, дорогой, мне, конечно, не жалко, но вы еще с прошлого раза мне должны остались.

— Все отдам!

— Ну, хорошо. Только учтите, это в последний раз.

— Наверняка губы поджала! — сплюнул Елка. — Как она меня достала! Грохнули бы ее прямо сейчас, и заниматься бы не пришлось!

Старуху должен был убить Сохраб.

Кто же еще? Джавад убивал только девушек, перед эти насилуя их. Феридун и Вахид отличные стрелки, но устраивать стрельбу в центре города неудачная мысль. Незаслуженно повезло старухе, Сохраб лично перережет ее хлипкую шею. Квартиру они потом оформят. Точнее, квартира уже на оформлении. Она уже продана, и даже перепродана.

Сумиты, не таясь, подъехали к дому. Мочить бабушку по месту никто не собирался. Она должна была сама выйти, сесть в машину. И исчезнуть, как ослиная моча на солнце.

Сохраб поднялся в квартиру. Сумиты знали, что старуха живет одна. Бандит позвонил, с той стороны затопали сухие ножки, и дверь без задержки распахнулась. Простота хуже воровства.

Старушка уставилась на незнакомого мужчину сквозь очки. Надо будет снять, а то на выходе лезвие может уткнуться в дужку.

— Вам кого?

— Тэбя!

Сохраб втолкнул ее широкой, словно лопата пятерней. Шагнул следом, захлопывая дверь.

— Что вы делаете?

Он подтолкнул ее.

— Пэрэоденься! Гости поедыш.

Войдя в комнату, Сумит неожиданно для себя обнаружил еще двух нежданных свидетелей. Дети.

— Сидет тихо! — прикрикнул Сохраб.

— А че ты орешь? — спокойно спросил Елка и, обращаясь к учительнице, спросил. — Это что ваш родственник?

В женщине взыграл педагог.

— Нельзя так разговаривать с взрослыми, Елков!

Она поняла, что представления не имеет, что это за тип без спросу ввалился в ее квартиру.

— А вы кто? Что вам надо?

— Одэвайс, с нам поедиш.

— Что, в зоопарке день открытых дверей? — встрял Елка.

Сохраб сверкнул на него черными очами.

— Заткнис, а!

— Сам заткнись!

— Ты ишак!

Сохраб обошел стол с намерением вытащить пацана из-за стола.

Равиль, доселе молчавший, поднялся. Квадратные плечи, крупные кулаки, смелый взгляд. Сумит пожалел, что нож и пистолет остались в машине, он положил бы пацанов прямо здесь. То, что они еще дети, никакого значения не имело. Они не дети, а бараны, которых надо прирезать. Вернее, барашки. Сохраб ухмыльнулся.

— Зачем сорится, дарагой? Мы все поедим гости.

— Никуда мы с тобой не поедем. Вали отсюда подобру-поздорову, — вдумчиво произнес Равиль.

Он никогда не кричал. Даже перед драками, в которых был большой мастак, сначала расставлял все по полочкам, выяснял, кто и за что должен получить, а уже потом бил так, что мало не казалось.

— Зачем грубиш?

Сумит по блатной привычке остановился напротив Равиля. Взрослый сильный мужик, плечи под гладкой кожаной курткой. От него так и веяло опасностью.

Прочувствовав момент, Анна Ильинична прошептала:

— Прекратите, здесь же дети. Немедленно уходите из моего дома!

От бабки противно пахло нафталином.

— Молчи, женщына! — сумит небрежно взял старушку за лицо и отодвинул.

Елка возмущенно взвизгнул, а Равиль визжать не стал и вообще не стал терять времени, базар был окончен, и дал сумиту с правой. Удар не профессиональный, таким человека надолго из строя не вывести, но, учитывая, что Равиль до 15 лет наравне с взрослыми вкалывал в деревне, довольно болезненный.

Голова сумита мотнулась, расплескивая слюни.

— Вали отсюда! — повторил Равиль.

Елка с самым решительным видом возвышался рядом с другом. Сумит с ненавистью глянул на них обоих.

— Оборзел, да?

Анна Ильинична решительно заслонила своим сухоньким телом мальчишек.

— Я сейчас вызову милицию.

Бандит остыл. Лишний шум ему действительно ни к чему. У него словно вынули стержень. Он расслабился.

Сохраб широко осклабился, изо рта пахнуло чесноком.

— Ладно, потом пагаварим, да!

Он развернулся и, ругнувшись по — сумитски, вышел, остервенело хлопнув дверью.

Подростки в восторге повалились на стулья, с ликованием обсуждая произошедшее. Жить им оставалось несколько минут от силы.

Стас Бушуев выпускал из подъезда кота. Кот был пугливый и наружу не шел. Проходивший мимо сумит грубо отпихнул Стаса, так что тот чуть не влип в стену.

— Ишак! — Сохраб пригрозил ему развернутой пятерней, но бить не стал, нечего силы тратить на эту мразь.

Стас придержал дверь и увидел, как сумит подошел к катафалку джипа и гортанно переговаривается с соплеменниками. Потом один из сидящих не таясь, передал ему пистолет.

Стас со всех ног бросился бежать по лестнице. Почти сразу задохнулся. Ценой титанических усилий ему удалось добраться до второго этажа, когда внизу хлопнула дверь. Бандиты уже в подъезде!

Он предпринял последний рывок, в которые слились оставшиеся два этажа и инфаркт, и вдавил кнопку звонка.