Учитель для канарейки

И незачем добавлять, что не было никаких следов монстра, ответственного за это, только и качался над люком оборванный трос, видны были истрепанные концы его стальных нитей в том месте, где он лопнул — еще один очень убедительный несчастный случай.

— Ничего нет? — задыхаясь, спросил Понелль, глядя на меня безумными глазами, по лицу его тек пот.

— Ничего, — ответил я, убирая в карман листок бумаги с надписью знакомым почерком, оставленный для меня одного.

Но надпись так и стояла перед глазами: «Trop tard, Monsieur Sherlock Holmes» — «Слишком поздно, мсье Шерлок Холмс».

10. Речитатив

— Лучше бы я наняла вас защищать меня саму.

— Никогда еще я так страшно не ошибался.

— Моя вина не меньше, чем ваша.

— Хорошая же мы парочка!

Этот исполненный горечи диалог состоялся в апартаментах мисс Адлер Гранд-Отеля де Пари напротив Оперы на следующее утро после трагедии. Мисс Адлер упаковывала чемоданы, собираясь в Амстердам.

Во всех свежих изданиях городских газет — Лё Матен, Лё Монд и Фигаро — излагались мрачные подробности событий прошлого вечера. Несомненно, и английские газеты сообщали о катастрофе, так что, возможно, вы и сами читали, Уотсон: двадцать семь человек погибли, пятьдесят два ранены, множество пришлось приводить в себя от потрясения, и вскоре Оперу должны были завалить судебные иски.

Незамедлительно начался ремонт повреждений партера, и новое руководство Оперы уверяло, что вскоре он будет приведен в порядок в достаточной мере, чтобы состоялось гала-представление, завершающее бал-маскарад в Опере. Бал отменять не собирались. Директора выражали сожаления по поводу ужасного несчастного случая, однако, их едва ли можно было считать ответственными за несчастье, случившееся в первый же день их пребывания на посту. Новая люстра скоро займет свое место и т. д. и т. п.

Лично я точно знал, что мадам Жири уже вернулась на свою прежнюю должность. Я сильно сомневался, что руководство решится еще когда-нибудь хотя бы близко подойти к ложе № 5, и я был уверен, что «Ноубоди» уже получил аванс в счет своих ежемесячных двадцати тысяч франков.

Чемоданы, дорожные сумки, коробки всех видов и размеров громоздились открытыми по всему номеру, а горничная мисс Адлер устало переходила от одной к другой, заполняя их в соответствии с указаниями хозяйки.

Редко, Уотсон, мне приходилось испытывать такое чувство вины, такую беспомощность.

— Вы к себе несправедливы, — заверила меня мисс Адлер, когда я объявил о своих чувствах вслух. — Как вы могли бы предвидеть такое, тем более — предупредить людей, что их ждет?

— Лучше бы я обратился в полицию.

— Вам бы все равно не поверили, а если бы вы раскрыли свое инкогнито, то могли бы оказаться в доме для умалишенных.

Ее ход мыслей явно совпадал с моим, но в тот момент это служило слабым утешением.

— Я знаю, вам случалось проигрывать и раньше, — произнесла она без малейшего кокетства. — И все же, в результате вы одерживали верх.

— Что бы я ни сделал, я не смогу вернуть к жизни тех невинных людей, — мрачно парировал я.

— С другой стороны, — сухо заметила она, — вы спасли мне жизнь. Все-таки заслуга, хоть и небольшая.

Взглянув на нее, я заметил на ее лице обиженное выражение. Уже второй раз за два дня я уловил в ее чертах что-то еще, помимо обычной веселой отчужденности. Я чувствовал, что новый приступ мигрени начинает постукивать в висках. С чего бы ему взяться, вы ведь знаете, Уотсон, как редко они досаждают мне[54].

— Прошу простить меня, если я сказал лишнее, мисс Адлер, — смиренно произнес я. — Я благодарю Бога за то, что вы остались живы.

Повисло мрачное молчание, пока мы размышляли о том, как продолжить разговор. Мисс Адлер, сидевшая за столиком для завтрака, зажгла сигарету и налила себе чашечку кофе.

— Но зачем ему было убивать столько народу? — вслух удивилась она, возвращаясь в мыслях к ужасным событиям прошедшего вечера.

— Они его не интересовали, он хотел убить только одного человека.

— Вы говорите загадками.

— В зрительном зале находилась консьержка Ришара. Он позволил ей насладиться оперой перед тем как занять пост мадам Жири. Только ее Ноубоди намеревался убить. Остальные для него ничего не значили.

Когда она услышала это, ее глаза расширились в тревоге, и кофейная чашечка, которую она резковато опустила на поднос, громко звякнула.

— Вы хотите сказать, что все остальные люди были убиты только для того, чтобы она тоже погибла?

— Именно так.

Мисс Адлер слегка содрогнулась.

— Кажется, я легко отделалась.

— Именно так, — я тоже зажег сигарету, чтобы составить ей компанию, и ждал. Было слышно, как в спальне щелкнули замки одного из чемоданов, когда горничная заперла их. Шум отвлек мисс Адлер от глубокой задумчивости, и она снова взглянула на меня.

— Вы не находите некоторую иронию в том, что я наняла вас охранять единственного человека в этой истории, которому никакая защита как раз не требуется, и который, на самом деле, совершенно неуязвим?