Учитель фехтования

Внезапно в сознании дона Хайме блеснул робкий луч надежды. Он снова атаковал, целясь в лицо, и ей пришлось отразить его укол четвертой защитой. Пока она готовилась к новой атаке, инстинкт с быстротой молнии подсказал ему выход: перед ним появился зазор, незащищенный участок, на долю мгновения открывший лицо Аделы де Отеро. Эту крошечную брешь в обороне противника указало ему не зрение, а смутное безошибочное чутье. Чуть позже боевой инстинкт старого учителя фехтования руководил уже всеми его действиями с холодной четкостью часового механизма. Дон Хайме забыл о грозившей опасности и, вдохновленный внезапной надеждой, сознавая, что времени почти не остается, доверил всего себя этому инстинкту бывалого мастера. И снова, теперь уже в последний раз приготовился атаковать. Ему было совершенно ясно: сделай он ошибку в этот раз, исправить ее уже не удастся.

Он набрал в легкие побольше воздуха и повторил свой предыдущий маневр. Адела де Отеро еще более решительно отразила его атаку. Теперь, по ее расчетам, дон Хайме должен был защищаться, но он лишь инсценировал защиту и, вытянув рапиру над ее рукой, откинул назад голову и плечи и устремил безопасное острие вверх. Клинок не встретил сопротивления, и венчавший его металлический наконечник вошел в правый глаз Аделы де Отеро и вонзился в мозг.

***

Четвертый сектор. Четвертая защита. Удвоенный перевод. Атака.

Светало. Первые лучи солнца проникли в щели закрытых ставен, отражаясь в зеркалах зала и повторяясь в них бессчетное количество раз.

Третий сектор. Третья защита. Батман с переводом.

На стенах висели старинные доспехи. Вечным сном спали заржавленные клинки, приговоренные к безмолвию. Нежное золотистое сияние, разливавшееся по залу, давно уже не заставляло сверкать покрытые пылью эфесы, потемневшие от времени, испещренные царапинами.

Атаковать в четвертый сектор. Полукруговая защита.

Надписи на дипломах в покосившихся рамах выцвели; годы превратили их в бледные узоры, едва различимые на пергаменте. На этих дипломах, выданных в Риме, Париже, Вене, Санкт-Петербурге, сохранились подписи людей, умерших много лет назад.

Четвертый сектор. Плечи и голова отведены назад. Укол вниз.

На полу лежала брошенная шпага с гладкой серебряной рукояткой, отполированной временем; гарду украшали изящные арабески и мастерски выгравированный девиз: «На меня!»

Укол в четвертый сектор с переводом. Парирование первой защитой. Глубокий укол в четвертый сектор.

На выцветшем ковре стоял масляный фонарь, в котором тускло дотлевал обгоревший фитиль. Рядом с фонарем лежало тело женщины, еще совсем недавно сказочно прекрасной. На ней было платье из черного шелка, возле ее неподвижного затылка, у волос, собранных перламутровой заколкой в форме орлиной головы, виднелась застывшая лужа крови, пропитавшей ковер, и в ней, в этой ужасной черной луже, робко отражался солнечный луч.

Укол в четвертый сектор. Защита в четверть. Атака в первый сектор.

В одном из темных углов зала на старом круглом ореховом столике поблескивала продолговатая хрустальная ваза, в которой стояла увядшая роза. Ее рассыпанные по столу сухие лепестки, потемневшие и сморщенные, напоминали печальный сюжет старинной картины.

Второй сектор, перевод. Противник парирует восьмой защитой. Ответ третьей защитой.

С улицы доносился далекий гул, похожий на отзвуки шторма, когда пенные волны с ревом обрушиваются на скалы. Из-за сомкнутых ставень слышалось приглушенное многоголосье; толпа приветствовала наступление нового дня, обещающего долгожданную свободу. Прислушавшись повнимательнее, можно было разобрать отдельные возгласы и узнать о том, что некая королева отправилась в изгнание, что издалека пожаловали справедливые люди, неся в руках чемоданы из тисненой кожи, полные обещаний и надежд <Речь идет о революции 1868 г.: войска королевы перешли на сторону восставших, королева бежала во Францию. В Мадриде было создано временное правительство.>.

Второй сектор дальше от руки. Парирование восьмой защитой. Укол в четвертый сектор с переводом.