Учитель и его время

Деятельность Е. В. к 1984 г. становилась все более заметной в московском терапевтическом мире. Он стал заместителем председателя Всероссийского общества терапевтов, председателем Центральной проблемной комиссии «Военная медицина» при МЗ СССР, членом редколлегии «Военно-медицинского журнала». Он курировал работу терапевтических коллективов Главного и Центральных военных госпиталей и поликлиник МО и видов ВС, много консультировал.

Под его руководством к этому времени было защищено более 10 докторских и 20 кандидатских диссертаций. Избрание Е. В. членом-корреспондентом АМН (по разделу «Военно-палевая терапия») стало свидетельством признания его значительного вклада в советскую науку.

В 1984—1985 гг. и позже Е. В. в составе наших военных делегаций посетил США, Грецию, Францию, Марокко и другие страны. Об этом он рассказывал охотно – и про пальмы, и про апельсины, и про теплые южные моря. Рассказывал он и о первоклассном оснащении военных госпиталей армии США.

Большую роль в подготовке командных и педагогических кадров, в том числе ВМедФ, стали играть систематически проводимые сборы руководящего состава медицинской службы, сборы и конференции терапевтов армии и флота. Они проводились Е. В. в Ленинграде, в Киеве, в Риге, в Ташкенте, в Тбилиси. Содержание этих конференций было различным, но всегда связанным с состоянием дел в округах, с анализом того нового, что можно было внедрить на местах в области военной медицины, а также с анализом опыта деятельности терапевтов 40-й армии и тех структур в Союзе, которые ее обеспечивали. Сборы эти напоминали сессии своеобразного заочного института военных терапевтов. Из крупных терапевтов мне запомнились А. Д. Яворский, В. С. Новиков, П. О. Вязицкий, Г. М. Яковлев (позже стал начальником ВМА), Е. Е. Гогин, Н. В. Матюшкин, В. Б. Яковлев… Чувствовалось – коллектив руководящих терапевтов сложился, живет напряженно, выполняя роль коллектора и конвейера современного опыта. Это было продолжением Молчановской школы на новом, более высоком и регулярном уровне: менялись времена, задачи, приходили и уходили люди, носители опыта, но система продолжала жить.

Стиль встреч обычно формировался председателем – Е. В. Гембицким; спокойный, взвешенный, пожалуй, несколько домашний, но четкий, по характеру общения – доброжелательный, особенно с молодыми. Никто не подавляет индивидуальности участников, хотя это не просто. Естественность обстановки, не исключая подчиненности, предполагает самое дорогое – проявление самобытности людей. А люди интересные и разные! С различной направленностью и особенностями мышления и деловых интересов. Есть и антиподы, но, право, было бы скучно среди близнецов. Конечно, есть не только генераторы идей, таких мало, или просто чистые голоса, есть и поденщики, и макиавеллисты. Впрочем, последних хватает везде… Обычно на совещания приглашались и представители войсковой молодежи. Предлагалась обширная культурная программа. Запомнилось посещение Домского собора в Риге в 1985 г. Я впервые слушал концерт органной музыки. Мы были в соборе с Е. В. вместе, хотя и сидели поодаль. Казалось, пока звучит орган, нельзя умереть. Жаль только, что река человеческой жизни течет быстрее, и путь ее короче музыкальной вечности.

«Институт» руководящих военных терапевтов – живая, динамичная, не чиновничья форма руководства – был детищем Е. В. Гембицкого, концентрировавшим результат его организационного творчества. Ни до него, ни после этот процесс не имел характера системы. Вроде бы и совещания проводились, но все наспех, без памяти о прошлом, без ее накопления и исчезала результирующая величина, без которой нет системы, а именно – сохранение высокого уровня современной терапевтической науки и практики в ВС.

Ф. И. Комаров не патронировал эти сборы, но я думаю, что знал о них и способствовал их успеху. Видимо, в этой высокой степени самостоятельности и уважения, которой пользовался Е. В. Гембицкий в ЦВМУ, и состоял смысл их профессиональных контактов. Там, где работал Гембицкий, Ф. И. был не нужен. И наоборот. В понимании этого и состояла деликатность взаимоотношений этих больших терапевтов.

Ф. И. Комаров к этому времени стал генерал-полковником медицинской службы, академиком АМН. В январе 1983 г., в день моего рождения (так случайно совпало), он вручил мне орден «За безупречную службу в Советской Армии» III ст.