Учитель истории

— Ана, ты уже по привычке все списываешь на меня.

— Да, — недобро усмехнулась Ана, — если бы я Вас не знала… А кстати, Вам небось известно, что царь Роман Лекапин собирается разогнать эту гвардию. А Ваш тайный друг Константин Седьмой, как обычно, в защиту лишь что-то невнятное промямлил, чтоб только перед Вами оправдаться.

— Ана, — уже и Мних стал вскипать. — Не говори лишнего! Что ты несешь? На императорский дом?!

— Ой, «дом»! Прогнившая, протухшая в пороках роскошь. Как те блестящие гетеры, что на проспекте вечером стоят.

— Хм, м-да, — ядовито усмехнулся Мних. — И ты в этот дом снова рвешься?

Ана оторопела, искоса, гневно взглянула на доктора:

— Вы и это «пронюхали»?

— А что?! Только об этом весь Константинополь и твердит… Когда я два-три года назад предложил выйти замуж за Стефана Лекапина, ты меня чуть не съела. А теперь… вот что значит большие деньги, им власть нужна — и тогда это богатство и влияние. Тем более что Роман уже стар и вся власть сосредотачивается в руках Стефана… Кстати, как ты, наверное, знаешь, страстного поклонника упомянутых тобою гетер.

— Все вы мужчины такие — пока возможность есть, — вяло парировала Ана, однако слова Мниха на нее угнетающе подействовали, и она, тяжело вздохнув, села на огромный расписной диван, погрузилась в невеселые раздумья, которые, видимо, страшно одолевали ее в последнее время.

А Мних своим тоненьким слащавым голоском все напирал:

— Значит, в день юбилея и празднования твоей победы ты обязалась дать ответ?

— И это Вы знаете? — еще ниже склонила голову Ана.

— Знаю… Про каждый твой шаг знаю.

— И что Вы хотите? — глядя прямо в лицо Мниха, вскричала Ана. — Я уже немолода, и должна же, в конце концов, выйти замуж, родить детей, иметь для этого настоящего мужчину рядом.

Зембрия понял — последнее относится к нему, и он с этим вроде смирился, но продолжил в том же тоне.

— А почему именно Стефан? Ведь вон сколько молодцов вокруг тебя увиваются, проходу тебе не дают!

— Гм, именно «увиваются», и все они «молодцы» — оголтелые отпрыски византийской знати… Так мне их титулы и богатства не нужны, сами об этом знаете. А Стефан, Вы правы, лучший среди худших. Но, по крайней мере, именно он, под моим влиянием, не дал расформировать гвардию Астарха, не дал посадить этих взорвавшихся моих земляков после недавно учиненного ими погрома, и… в конце концов, он овдовевший мужчина и, мне кажется, любит меня.

— Да, — так же язвителен голос Мниха. — Так любит, и такой «лучший», что, совратив свою племянницу, дочь покойного твоего жениха Христофора, он, дабы избежать скандала, выдал ее замуж за своего друга, твоего братца Бозурко, которого я зря излечил.

— Не смейте, замолчите! К этому и Вы причастны! — дрожа от ярости, вскочила Ана.

— Да, все плохое от меня, и может, я неправду говорю? — с пафосом продолжал Мних, тыкая в ее красивое лицо пальцем. — Ты-то вроде отказалась от брата, а видишься с ним. И продолжаешь его содержать, и он в благодарность — и тебя в это дерьмо толкает, за это сватовство у твоего уха по-братски шушукает, восхваляет друга Стефана, царской силой тебя стращает, а ты?

— Да, он царь! — совсем пунцовым стало лицо Аны, и от этого напряжения впервые заметил Мних разбежавшиеся мелкие морщинки вокруг ее, и в тревоге заманчивых, зеленовато-лиловых увлажненных глаз.

Мних вплотную подошел к ней и, осторожно тронув за локоть, совсем другим, заботливым шепотом на самое ухо:

— Ана, он не царь… скоро им не будет… И твоим мужем он, тем более, никогда не будет.

— Вы за этим ко мне явились? — уже навзрыд плакала Ана. — Вы не даете мне жить!

— Напротив, благодаря мне ты так живешь… и вообще, жива, — теперь он то ли по-отечески, то ли еще как, нежно обнимал Ану, гладил и с упоением, жадно вдыхал аромат ее золотистых волос, ее сказочно изящного тела.

— Что мне делать, как мне ответить? Ведь он царь, — не сопротивляясь, сквозь участившиеся всхлипы. — Ныне я повязана с ними в делах, и при отказе, ой, что будет?! … Ведь Вы правильно говорили: большие деньги — кабала; найдут, к чему придраться… даже посадить могут.

— Не волнуйся, не волнуйся, дорогая, — заботливо говорил Мних. — Как ни тяжело будет мне с тобой расставаться, а тебе срочно ехать надо; и не в ближний свет, в Египет… Вроде там нашлась твоя сестра Аза.

— Аза?! — позабытым счастьем блеснули глаза Аны, так это было лишь мгновенье, и вновь озадаченность отуманила ее взгляд. — Не могу, столько дел, да и за Бозурко пригляд нужен. … Велите ее доставить!

Зембрия отошел на несколько шагов, и, как он умел, ласково-внушающе:

— Ана, это непостижимо. Мы доставили тебе более сотни женщин со всех концов света. Думаешь, это просто и дешево?

— Зембрия, дорогой, — так же обходительна и Ана, — у меня ведь скоро юбилей, торжества, и…

— А сестра не важнее, — перебил ее Мних, и чтобы не было резко. — Тебе надо на время убраться. — И ставя точку в ее сомнениях. — Это последняя надежда — больше твою сестру искать не будем.