Учитель истории

С зарею не получилось; солнце уже было высоко, когда доставили лично доктора Земарха с лечебным чемоданчиком. Сам Астарх лишь пару часов поспал и тоже присоединился к ныряющим. Ныряли почти все, даже евнух Самуил и здоровенный бар Меир. Использовали грузила и без них, и все божились — сундука коснулись, да зацепить крючком ручку, а тем более узел завязать дыхания и сил не хватает.

После полудня, когда уже все в конец выдохлись и стали отчаиваться, а Самуил нервно кричать, у Мниха, после первых процедур и долгого отхаркивания с кровью даже голос прорезался:

— Не мучьтесь, зря время не теряйте — только Ана сможет дотуда нырнуть.

То ли это был совет, то ли приказ, то ли просьба. Во всяком случае женщина стала готовиться, попросив всех мужчин, кроме мужа, убраться. В первый раз Ана прыгнула для разведки, даже веревки с собой не взяла. Во второй раз нырнула, долго не выплывала, не удалось. Перед третьим разом, будто ныряя за сыном, она тщательно настроилась, вооружилась грузилом, и так долго ее не было, что Астарх уже дергал веревки и хотел было вслед нырять; но как русалка все еще стройная, белая, гибкая, она довольная вынырнула из пучин, а Астарха сундук не интересовал, он впервые заметил другое и пытался, чтоб жена об этом не догадалась — волосы, те роскошные золотистые волосы, изрядно поредели, и даже, не как в том вещем сне, не стали серебряными иль белыми, а стали пепельно-сизыми, будто вовсе не ее…

— Ана! Ана с нами, она святая! Все будет хорошо, — уже громко кричал Мних о своем; от последних процедур он был явно во хмелю, так что и язык слегка заплетался.

К вечеру, то ли с севера, то ли, как на море бывает, отовсюду нахлынули тяжелые тучи, вода стала мрачной, грозно шипящей у бортов; но сундук уже вытащили из морских глубин, и только он коснулся палубы, бар Меир сразу же отдал команду — навстречу тучам — на север, и доктор Земарх с ними.

Через двое суток, преодолев уже немалый путь по штормящему Черному морю, на горизонте, словно призрак, неожиданно увидели большой, как и их, корабль, идущий встречным курсом.

— Приготовить огонь, — отдал было команду бар Меир, да, к облегчению, вскоре выяснилось — свои, тоже купцы.

Касаясь веслами, два корабля стали друг против друга, и очень долго, споря с ветром, кричали с борта на борт, и все на своем, а Аза шепотом Астарху переводит: на Дунай, и даже на Крым идти нельзя, там их всюду ждут; за Мниха и его подельников Византийским царем обещаны царские посулы, за пособничество — казнь; словом, любой сдаст, и ища мгновенного обогащения, многие не рыбу ловят, а высматривают корабль Мниха.

Встречный корабль ушел, а на их корабле более суток за весла не брались, не знали, в какую сторону плыть. Юг, запад и север — под стойким влиянием Константинополя, и в те части плыть опасно — взяли курс на восток — в сторону Хазарии, где верхушка каганата по вере вроде своя.

При появлении величественных заснеженных вершин Главного Кавказского хребта кавказцы, наверное, впервые за много дней счастливо улыбнулись, молчаливо переглянулись, завороженные родным пейзажем.

Эти места всем известны, только ночью подошли к берегу севернее хребта, стали напротив Тмутаракани, в порт не вошли, в поселение адыгов поплыли на небольшой лодке — во главе с бар Меиром и тут же Астарх, как-никак, а местный, тоже с Кавказа. У бар Меира всюду знакомые купцы, от них узнали мало утешительного.

Фактически Хазария распалась на две части. Северная — со столицей в Итиле, где большинство населения тюркуты, и южная, со столицей в Самандаре, где живут исконные кавказцы, и куда входят Дагестан, Алания и адыгские земли до Саркела и Крыма. Здесь с распадом арабского халифата вновь усилилось влияние Византии, кругом миссионеры Константинополя, всюду люди Никифора, известно, что корабль Мниха отплыл в северном направлении — на всем побережье их ждут.

Вновь ушли в открытое море, вновь долго думали, совещались, и теперь, все вокруг Зембрия Мниха кучкуются; он значительно окреп, даже порой, нетвердо, но ходит по палубе, он снова лидер, от него ждут мудрого решения — им надо прорываться на запад, а туда пути нет. И тогда, как-то утром, когда уже совсем по-осеннему мелко моросил дождь, был туман, и море, навстречу северным холодным ветрам, не на шутку разыгралось, закидало в волнах корабль, подозвал Мних Ану и Астарха.

— Слава Богу, я крепчаю с каждым днем, и думаю, пора подумать об Остаке, — ловко начал доктор. — Вот только сундук надо на время, пока уляжется, где-либо, в надежном месте схоронить… Ты, Ана, мне как-то давно рассказывала, что твоя бабушка-амазонка жила в неприступных горах, где мужчины жить не могут, те места обходят стороной, и что там есть таинственная, мало кому известная пещера на отвесной скале, прямо над озером.